– Она дойдет, – говорила Екатерина Олеговна.
– Этого не может быть! – утверждал тролль. – Древнюю магию нельзя освободить. Для этого не пришел еще час. Тем более какой-то девчонке.
– Не какой-то, а очень сильной, доброй и умной девочке! И потомственной гюрзе, между прочим, – сказала волшебница и сверкнула глазами, от чего тролль поперхнулся. – Ей суждено добежать и открыть последнюю дверь… за которой будет ждать…
– Нельзя! Нельзя! Нельзя этого сделать! – словно заведенная игрушка затараторил тролль, почему-то с отчаянием хватаясь за маленькую голову. – Если выпустить магию, то… пророчество…
– Пророчество гласит: лихие люди, творившие бесправие, имеют право на исполнение мечты. И захлестнет мир то, что в их сердце хранится.
– Правильно! Зло! Зло там хранится! И захлестнет мир зло! – более уверенно заголосил карлик со злым лицом.
– Это не тебе решать! А вот появится Эфа Гюрзаевна и сожрет тебя, раз не хочешь помогать, гадкий предатель! – бросила волшебница вдруг поджавшему губу троллю, готовому вот-вот расплакаться от такой новости. А сама спокойно продолжала следить за Соней и гнавшейся за ней злой силой.
Замолчал и тролль, зачем-то закрыв рот одной рукой, будто боясь проронить волшебное слово.
Соня и в самом деле бежала куда-то вперед и даже назад, виляла вправо и немножечко влево, изгибала реальность всячески, как только могла, повторяя за ней, которая была то впуклой, то выпуклой, а то и вовсе петляла зигзагами. Мимо пролетали какие-то явления и события, знакомые и незнакомые лица. Они ей что-то или кого-то напоминали. Улыбки. Слезы. Воспоминания. Хотелось обернуться, поприветствовать, помахать ладошкой. Но она не разрешала себе останавливаться. Там, позади, ее пыталось догнать нечто совсем ужасное. И Гобохора с Ясноладой, как назло, не было рядом. Никого не было. Были только эти двери, которые распахивались сами собой, как бы призывая ее побыстрее войти и укрыться. Ее кто-то звал. Она чувствовала, хотя не слышала и не видела ничего конкретного.
Быстрее! Двигайся! Ты сможешь!
Душой Соня надеялась, что знает, кто ее зовет. Иногда, будто прерывая этот кошмар, слышалось далекое знакомое шипение. Но ей становилось еще страшнее от понимания того, что, возможно, не удасться добежать. Не удасться исполнить. Не удасться прорваться. Все вокруг останется сном, как эти чьи-то жизни, пролетающие мимо, словно облака. Она застрянет в них навсегда. Будет бежать бесконечно долго. Пока силы окончательно не иссякнут. Ведь она еще слабый ребенок. Вот и Белогур повторял, что она еще не готова. Нужно тренироваться и набирать силу. Зондик, который являлся путешественником во времени, предупреждал, что не всем взрослым волшебникам удается прорваться до нужной двери, а что уж говорить про нее, про начинающую. Даже этот гадкий тролль, она слышала собственными ушами, и тот был уверен, что ее волшебной воли не хватит, чтоб победить проклятье. Это невозможно. Золотые строки ПРОНАБУ непоколебимы.
И тогда случится самое страшное, которое уже наступает на пятки. И она этого даже не увидит, потому что застрянет здесь, как в капкане.
Несчастные дети выбегут из школы и станут заражать страхом своих родителей. Паника и ужас охватят сначала их маленький городок, а потом по цепочке устремятся в разные стороны. Будут бояться и большие и маленькие. Бояться всего. Каждого шороха. Друг друга. Перестанут выходить из дома. Перестанут дружить. Отменят школу. Отменят каникулы. Сорвутся долгожданные планы. Не исполнятся мечты. А Соне так хотелось поучаствовать в конкурсе мировых посланников добра. Когда дети путешествуют по миру со своим проектом добра, который обязательно должен сделать людей счастливее, а планету чище, лучше и дружнее. Потому что общее дело и дружба – это и есть те два ингредиента, способных творить любые чудеса. Если б ее проект выиграл… А Соня была уверена, что у него есть шанс! И она бы поехала по всему свету рассказывать, как важен мир во всем мире и с чего надо начинать.
Но этого, как и другого, не случится. Ведь перекроют все границы и города, перестанут летать самолеты, ездить поезда и даже автобусы остановятся. Наступит страшное время, серое, как лица зомби, которые гнались за ней прямо сейчас. И, наверное, она тоже станет зомби. И ее мама и папа. Они сдадутся, испугаются, превратятся в тени. Счастье и улыбки уйдут в прошлое. Соня заплакала, как делали все девочки в минуты отчаяния. Но все-таки не перестала бежать. Наоборот, страх перед таким будущим только прибавлял ей сил к движению. И вдруг со всего размаху она врезалась в нечто невидимое. Какую-то стену, которой не существовало. Просто огромное дымящее пространство, наподобие матового неясного стекла, за которым метались какие-то злые тени. Соня стала бить по стеклу ручками, плакать и звать на помощь маму и папу, Белогура, Гобохора, Ясноладу, Зондика и всех-всех, кто всегда приходил на зов. Но никто не отвечал, никто не отзывался. И вдруг позади она услышала голос тролля, ядовито повторяющего: