— Фомушка, — дрожащим голосом произнесла баронесса, — разве же ты меня не узнаёшь?
Суровый начальник пристально вгляделся в набелённое лицо баронессы, и его собственное лицо вдруг потеряло всякую суровость. Морщины на его высоком лбу разгладились, а взгляд стал ясным и блестящим.
— Глафирушка? Это ты?.. — пробормотал Плюшкин.
И Соня подумала, что теперь уже эти двое рискуют одновременно упасть в обморок.
— Я, — ответила Финтифлюшкина и придвинулась к возлюбленному. — Ты помнишь меня?
— Ну, конечно! — едва не пустив слезу, отозвался Фома. — Сколько же лет прошло?.. А ты всё такая же прекрасная…
Глафира прикрыла лицо веером, пытаясь скрыть румянец, который виднелся даже за толстым слоем её белил. Плюшкин бросился целовать ей руку. И, пожалуй, он мог бы здорово увлечься данным занятием на несколько ближайших часов. Оттого Соня решила всё-таки немного вмешаться, хотя ей и не очень хотелось прерывать парочку.
— Здравствуйте, Фома. Меня зовут Соня Сомова, — аккуратно вступила она.
— Ах, да! — немедленно очнулась баронесса. — Фомушка, познакомься с новой замкоуправительницей. Она прибыла к нам из внешнего мира.
— О, я очень рад! Очень рад! — подпрыгнул Плюшкин и схватил Соню за руку, чтобы поцеловать и её ладонь. — Начальник королевской тюрьмы Фома Плюшкин. Я к вашим услугам, уважаемые дамы. Чем я могу быть вам полезен? Что привело вас сюда в этот поздний час?
— Секретная миссия, — громко шепнула ему баронесса и опасливо огляделась вокруг, проверяя, не подслушивает ли кто.
— Даже так? — удивился Фома и тоже на всякий случай огляделся. — Но какая же это миссия?
— Мне нужно встретиться с бывшей замкоуправительницей Варварой и садовником Благояром, — вновь подоспела Соня с объяснениями.
— С Благояром и Варварой?! — подпрыгнул на месте начальник тюрьмы и ошарашенно глянул на своих посетительниц. — Но это невозможно! Они ведь под арестом! Осуждены по приказу принца Алана по обвинению в государственной измене! Нет-нет! Это решительно, решительно невозможно!
— Фомушка, — сладко пропела баронесса Финтифлюшкина и изящным жестом положила свою аккуратную ладошку на плечо возмущённого Плюшкина, — пожалуйста, сделай это ради меня. Всего на пару минуточек. Это дело высочайшей важности.
— Высочайшей? — недоверчиво переспросил Фома.
— Самой высочайшей, — подтвердила Глафира и улыбнулась.
— Ну, хорошо, — согласил Плюшкин, смущённо отводя взгляд. — Только ради тебя, Глафирушка. Идёмте за мной.
Он повёл баронессу и Соню куда-то внутрь здания. Они пошли по длинному плохо освещённому коридору. Для верности Фома прихватил с собой масляный светильник, чтобы никто не споткнулся по дороге. Тем более, что вскоре им пришлось спуститься куда-то этажом ниже. Здесь лестница вовсе не освещалась, и Соня едва не промахнулась мимо ступеньки.
Начальник тюрьмы привёл своих спутниц в каменное мрачное подземелье. И тут ощущение неуютности только усилилось. Соня впервые находилась в столь ужасающем месте. Королевская темница оказалась жутким местечком, и девочка даже порадовалась, что Чаки остался во дворце. Малыш мог здорово испугаться. Однако ей самой удалось собраться с духом и не поддаваться страху.
Меж тем Фома продолжал путь, который пролегал между рядов камер, где находились узники. Соня и подумать не могла, сколько людей томятся тут. И вполне вероятно, многие из них оказались здесь совершенно несправедливо.
Проходя мимо одной из решёток, девочка ненадолго остановилась. Её внимание привлёк красивый высокий мужчина с такими грустными глазами, каких Соня ещё никогда в жизни не видела. В это позднее время он почему-то не спал. И девочка решила аккуратно узнать у него, кто он такой и почему здесь очутился.
Немного оторвавшись от своих спутников, она осторожно приблизилась к металлическим прутьям.
— Здравствуйте, — сказала Соня.
— Доброй ночи, милая леди, — грустно отозвался мужчина. — Могу я узнать, что такая красивая девочка делает в столь неприятном заведении?
— Меня зовут Соня Сомова, — вежливо представилась она. — Я новая замкоуправляющая в Сиянии.
— Правда? — удивился мужчина. — Тогда вам нужно быть очень и очень осторожной. Вы ведь знаете, что случилось с предыдущей замкоуправляющей?
— Знаю. Именно поэтому я тут. Хочу поговорить с ней.
— Вот как?.. — протянул задумчиво мужчина. — Что ж, желаю удачи.
— А могу я узнать, кто вы?
— Я? — как бы удивился собеседник такому вопросу. — Сейчас уже никто.
— Как это «никто»? — совершенно не поняла его Соня. — Вы же вот стоите передо мной. Значит, вы есть. Значит, вы обязательно кто-то.
— Это философский вопрос, — вздохнул мужчина. — Раньше я был главным королевским поваром, а сейчас не знаю, кто я, потому что главным королевским поваром я быть уже перестал. А другого себя я пока не нашёл.
— Значит, вы — Потап? — обрадовалась девочка.
— Да, верно. А вы меня знаете?
— Конечно! Вас все знают и помнят! — заверила она.
— Это очень хорошо, — сказал Потап. — Если кого-то знают и помнят, значит, он ещё существует.
— Потап, — торопливо зашептала Соня, боясь, что её исчезновения сейчас заметят, или даже хуже того — она сама потеряет из виду Фому и Глафиру, — вы только не переживайте. Скоро Новый Год, и всё обязательно будет хорошо.
— Новый Год в этом году отменили. Так что ничего хорошего не будет, — снова вздохнул бывший главный королевский повар.
— Нет, не отменили, — настояла на своём девочка. — И я вам обещаю, что скоро произойдут изменения.
— Какие изменения?
— Пока не знаю, какие. Но обязательно хорошие.
— Ну, что ж. Буду ждать, — без особой надежды ответил повар. — Всё равно мне больше нечем тут заняться.
— Только не падайте духом, Потап! — пожелала ему на прощание Соня и поспешила нагнать баронессу и начальника тюрьмы, которые уже ушли далеко вперёд.
Через пару минут все втроём они оказались уже перед другой камерой, где находились двое заключённых — мужчина и женщина. Даже без объяснений Соня поняла, что это Благояр и Варвара.
Бывшую замкоуправительницу было легко узнать по её схожим чертам с дочерью: и Тия, и Варвара были темноволосыми и зеленоглазыми, обе хрупкие, и у обеих в лицах читалась мягкость и доброта. А бывшего садовника Соня узнала благодаря тому, что он до сих пор был одет в садовничий фартук с большими карманами. Лицо его поросло густой тёмной бородой, но глаза оставались ясными и светлыми. Они тоже лучились добротой и открытостью.
— Ну, вот, — сказал Фома. — Я вас привёл. Даю вам не больше пяти минут.
— Ох! Как же здесь душно! Умираю! — воскликнула вдруг баронесса и, к изумлению всех присутствующих, рухнула без чувств прямо в руки Плюшкину.
— Глафирушка! — тотчас запаниковал Фома, бледнея на глазах. — Ну, как же так? Как же так?! Очнись! Ох, что же делать?!
— А вы отнесите её к себе в кабинет, — тут же предложила Соня. — Возможно, ей просто нужно выпить воды или чаю. И она тут же придёт в себя.
— Да-да, вы правы, леди Соня. Глафирушка всегда была такой впечатлительной. Как же я не подумал, что её хрупкое сердце может не выдержать такого зрелища?.. Ах, Глафирушка, я тебя спасу! — горячо заверил начальник тюрьмы и героически понёс на руках Финтифлюшкину, оказавшуюся в такой беде.
Впрочем, беда была не слишком велика. Потому что пока эти двое удалялись, Соня заметила, как баронесса очнулась на пару секунд и незаметно для Фомы подмигнула девочке. Соня едва удержалась от смеха. А ведь сейчас было совсем не до веселья.
Она подошла поближе к камере.