Отведала Соня старушкиных ватрушек, напилась душистого чаю – и в путь. На сей раз одна, без вороны, с клубочком волшебным.
Идёт, по сторонам смотрит, всему удивляется. Зимний лес он ведь совсем другой… Заснежено всё, а ёлки по-прежнему зелёные… Вернулся лесной художник!
Тихо вокруг, никого… Долго шла, времени счёт потеряла, клубок разматывается, а пряжа в нём всё не кончается.
И чем дальше в лес, тем морознее…
Вышла на полянку – и в тот же миг клубочек остановился, нить обратно сматывать начал.
Поняла девочка, что добралась, да вот куда добралась? Полянка как полянка, ну и что, что ёлки синие, и сундук под одной из них стоит. Что делать-то?
Присела на сундук и стала сказки вспоминать, может, слова какие есть волшебные? Вспоминала, вспоминала, да всё не то: Трое из ларца не появились, Сим-Сим не открылся, «по щучьему веленью» не помогло…
Вот так и ходи в лес одна, без спроса!
И холодно – жуть, зуб на зуб не попадает, шубка вся заиндевела, ручки замёрзли, личико тоже.
Сидит Сонька на сундучке, валенками друг о дружку колотит, согреться пытается.
Клубку вон хорошо – закатился в сугроб и греется!
Слышит – идёт кто-то. Снег хрустит под грузными шагами, и звуки песенки доносятся.
И тут, выходит на поляну дед, шуба искрится от драгоценных камней, бородища по пояс, глаза добрые, в правой руке посох блестящий – ледяной или хрустальный, поймёшь вот так разве?
- Тепло ли тебе девица? Тепло ли тебе…
Посмотрел на Соню - и диву дался.
Ресницами заснеженными захлопал, бороду левой рукой поглаживать стал.
- Маленькая-то какая, а туда же… Тоже за камнями самоцветными, жемчугами волшебными пришла? Вот тебе и раз… Удивила дедушку…
Смутилась Соня. Драгоценности ей, конечно, не помешали бы, да только вроде за чем-то другим её Яга сюда отправила? Только вот так сразу и не вспомнить…
- Чего молчишь? Али меня боишься?
- И совсем не боюсь! Вы добрый, на дедушку моего похожи.
- Ну, я на всех дедушек похож, не ты первая мне это говоришь! Чего ты-то тут одна делаешь?
- Лес спасаю.
Дед так и сел.
- От кого?
- Знать бы… - и рассказала как на духу – и про вороний обет молчания, и про Лихо одноглазое, и про спящих русалок. И про то, что в лесу, где-то в самом заповедном местечке поселилось что-то невиданное.
Старик выслушал, бороду почесал:
- Спящие русалки и раньше у нас водились, одна в пещере богатырской, в хрустальном тереме почивает, уж триста лет как. Водяной всегда чудачил, да и звери за морем всякие встречаются, каких у нас нет. Вот только Яга понапрасну тревогу бить не станет, это верно. Разобраться нужно… Посох мой волшебный, покажи нам Самую Глубь Леса!
Посох поворчал, но послушался: как давай на снегу что-то чертить – и открылись перед ними картины удивительные. Одна картина замерла, посох остановился – и увидела Соня:
Стоит в самой непроходимой лесной чаще, посреди снегов мельница, маленькая, с игрушечный домик, лопасти-вертушки крутятся на ветру, а во все стороны облачка цветные от них разлетаются.
- Чудомельница, - похвалися дед, - Только в нашем лесу есть, больше нигде! В красную сказочную книгу занесена.
«Ой, - подумала Соня, - У чудес, оказывается, тоже есть свои заповедники и красные книги»
- Всегда она там стояла, да только что не так?.. Неужто сломалась?
И правда: сказки какие-то неправильные из мельницы вылетали. Злые, неспокойные, неровен час совсем всё в лесу в запустение придёт… Как быть?
- Эх, память моя стариковская! – хлопнул дед себя по лбу, - Да как я забыть мог: ведь ветер западный выходные взял – в тёплые страны на отдых полетел. Вот мельница и сбилась с толку, ветров-то всегда четыре брата было.
Соня была девочкой умной – и сразу всё поняла: никакого чуда-юда в лесу не поселилось, это всё дедушкина память виновата. Не приди она в лес, да не повстречай доброго волшебника, так бы всё и испортилось…
- А теперь, Соня, держись крепче!
Набрал дед полные лёгкие воздуха – и как дунет, вокруг свист, метель, ураганный ветер… Потом всё успокоилось, - и увидела Соня через посох: мельница уже совсем другие сказки даёт, правильные, добрые, совсем как в книжке.
А в книжке ведь почти так же, как в жизни, правда?
Потом они с Дедом Морозом ещё к Яге на чаепитие пожаловали, там их целая компания ждала: Водяной, русалки, художник лесной, звери самые разные. Ворона не смолкала, всё трещала, трещала, никак наговориться не могла, соскучившись по болтовне.
И бабушка Соню не ругала, когда она домой вернулась – потому что сразу в рассказанную историю поверила. Бабушка – она ведь добрая, добрее самой Бабы Яги!
Только вот, пока лесной дед мельницу чинил, случилось кое-что. Сундук с самоцветами, что под ёлкой стоял, улетел, только его и видели. Он ведь просто стоял, никто его удерживать-то не позаботился…