— Токсичная кровь, — напомнил я, качнув головой, — мы уже рассматривали этот вариант, но найти кого-то с той же группой, резус-фактором и набором токсинов практически нереально.
— Почему ты? — всхлипнула мама. — Почему не кто-нибудь другой?
— Прости, — в горле встал ком. Что я еще могу сказать? Видимо, так надо, такая судьба, — прости меня…
Я так устал. Может, рискнуть и вырезать ее? Мне же дали определенный процент, что выживу. Боже мой, я так устал! Так надоело жалеть всех вокруг, потому что им больно из-за меня! Лучше бы я вообще не родился или сдох сразу, чтобы не мучил родных!
========== Часть 13 ==========
Первые десять минут после возвращения домой брат сидел молча, только смотрел на меня. Я нервно ерзал и морщился от боли, но ждал, что будет дальше.
Дальше была двадцатиминутная истерика. Брат метался по комнате, всхлипывал, выбил Никите два зуба.
Потом стало только хуже. Он устал, сел у моих ног, подставил голову под руки и зажмурился, беззвучно плача. Я сам был на грани рыданий, понимая, как ему больно и обидно. Но хорошо, что его не было первую неделю после операции, иначе он бы вообще сошел с ума.
Лариса осторожно присела рядом, погладила меня по плечу. Бледная, глаза на мокром месте, губы поджаты. Не было особого желания ее ненавидеть. Потом, позже, она будет якорем для брата, она и мой племянник.
— Бро, — сглотнув комок в горле, я максимально нежно взъерошил ему волосы, — уже все хорошо. Шов немного болит, но я в норме, правда.
— Ты ещё никогда не выглядел… Так, — глухо и дрожаще пробормотал брат, крепче обнимая мои голени.
Да, до этой операции, даже с учётом худобы, я никогда не выглядел таким больным. Буквально умирающим. Но я пока что не умираю. Пока что.
— Все прошло хорошо, так что мне пообещали пару лет, — сообщил я.
Никита бросил на меня укоризненный взгляд, поджал губы, но промолчал. Да, мне пообещали от полугода до двух лет — все зависит от роста опухоли в лёгком. Но я же не соврал!
Вечером, плотно поужинав, мы все вместе разлеглись на диване у телевизора. Обезболивающие здорово притупляли чувствительность эрогенной зоны, так что я спокойно опирался спиной на грудь полусидящего Ника, почти небрежно приобнимающего меня за талию, а ноги закинул брату на бедро. Лариса пристроилась с другой стороны от брата, получив свою часть обнимашек, и заинтересованно поглядывала на нас.
— Не смотри на этих гомогеев, — буркнул брат, поглаживая меня по колену, — ни стыда, ни совести.
— Я би, — лениво поправил я под смущенное хихиканье девушки.
Фильм был самую чуточку занудный, но мне нравилась актерская игра, брат, кажется, был полностью поглощён сюжетом, а Ник тихонько посапывал в том ритме, в котором он обычно дышит во сне. И я вдруг ощутил себя таким… Счастливым, окрылённым, влюблённым, живым.
Мы с Ларисой тусили дома, а оборотни упиздовали на свои работы. Здесь всегда было, что поесть — не стоит забывать, что я брат маниакального повара. Так что мы с девушкой жевали вкусности и осваивали приставку — брат очень любит играть, так что пусть она со мной приноровится к контроллеру, потом будет его радовать. Когда я начал воспринимать ее, как отвлекающий от моей смерти фактор, острая неприязнь к ней сгладилась. У хрупкой красавицы очень важная роль в нашей семье, так пусть делает всё как надо.
Ещё не было даже двенадцати, когда вернулся Никита. Я выполз его встречать, раз уж мне сказали как можно больше двигаться. Но странно, что он так рано, ещё даже не время обеда, хотя обед ему с собой брат великодушно выдал.
— Я уволился, — спокойно выдал брюнет, распуская галстук, — у меня там был ещё кусок отпуска и отгулы, так что отрабатывать не надо. Вы уже обедали?
Такой невозмутимый и официальный тон выдает, что он сейчас или сломает что-нибудь, или шагнет нахер в окно.
— И что стряслось? — я перехватил его дрожащие руки и сам развязал галстук, пока он им не задушился, расстегнул пару верхних пуговиц, чтобы было легче дышать.
— Мне сказали подозреваемого перевести в свидетели, — все ещё спокойно ответил Никита, положив голову мне на плечо. В этом для него ничего нового нет, талант к махинациям ему очень помогал в работе, — он изнасиловал и убил пятнадцатилетнюю девочку, а она почти копия Кристи, — да уж, понятно, почему он отказался. За свою младшую сестрёнку он всегда был готов бить ебала и рвать глотки, — и, знаешь, мне это все так настохерело, пошло оно все. Отдохну годик, а потом подамся в нотариат или преподавать пойду, заебался.
Да уж, он уже давненько устал от этой нервной и противоречивой работы. Может, и к лучшему, что решился бросить. Теперь только надо его отвлечь и дать понять, что это было лучшее решение.
— Иди сюда, — мягко погладив его по шее, я оставил лёгкий поцелуй на кончике носа и уже серьезнее поцеловал приоткрытые напряжённые губы, — все будет хорошо.
— Господи, и это ты мне говоришь? — невесело хмыкнул Ник, прижимаясь поближе и целуя глубже. — Я люблю тебя, малыш.
Это больше похоже на “спасибо”, чем на признание, но я только улыбнулся, массируя его затылок. Конечно, любит, куда денется. Назвался парой — люби вечно.
Несмотря на исчезнувшую необходимость ходить на работу, Никита куда-то ходил с утра пораньше. Я проснулся только когда он вернулся, около девяти.
— М-м-м… Ты откуда? — потягиваясь, очень осторожно и медленно, я зажмурился и улыбнулся, когда парень пристроился рядом и обнял меня, целуя в шею.
— Со службы, конечно, — пробормотал он, настойчиво меня обнюхивая.
Это у них с братом теперь едва ли не ритуал — когда мы постоянно рядом, сложно заметить изменения в запахе, так что я вынужден терпеть это вот сопение в шею и за ушами. И никакой романтики в этом нет.
— Да уж, прийти из церкви и обнять своего парня — идеальное утро для любого православного мужика, который по своим же меркам адский волколак, — фыркнул я, поежившись от щекотного смешка-выдоха.
— Идеальное утро — после службы выебать своего парня, — кончики его пальцев скользнули по повязке, почти невесомо.
Да уж, я лишён оргазмов до заживления, чтобы не мучить организм и не напрягать заживающие мышцы. Ну и он вместе со мной.
— Кстати, ты же вроде перестал ходить в церковь, нет? — рассеянно перебирая его волосы, я прикрыл глаза, наслаждаясь теплом и уютом.
Он никогда не снимает крест, раньше частенько по воскресеньям ходил в храм. Я был не против, пока не начиналось навязывание этого мне, но после одного события Ник очень серьезно к этому охладел. Он стал свидетелем аварии с участием полного детей автобуса, очень многие погибли или были покалечены. Если можно так выразиться, он отстранился от такого жестокого бога.
— С недавних пор хожу, знаешь ли, — буркнул оборотень.
Догадка была молниеносной.
— Да ну не-ет! — треснув его по затылку, я нахмурился. — Ты дурак? Знаешь же, что не надо меня со своей верой связывать!
— Да, я прошу у него твоего исцеления. Если я могу сделать еще что-нибудь, только скажи, — твердо и прямо глядя мне в глаза, Ник недовольно поджал губы, — что угодно. Ты же понимаешь, нет никого, кто мог бы заме… — он замер, уставившись куда-то мне за плечо, а потом крипово и медленно перевел взгляд на меня. — Заменить тебя.
— Э-э?.. — я нервно попытался отстраниться.
Оборотни воспользовались моей слабостью и своей силой, чтобы отвезти меня в агентство по оказанию ритуальных услуг. Помимо этого, оно оказывало ещё одну особую услугу вампирам.
— Добрый день, — поздоровался, не поднимая головы, хозяин. Боже, мой бывший! Ну охуенно нашли местечко! Хотя мы вполне нормально расстались. — о, ваш покойный ещё ходит самостоятельно?
— И тебе привет, — фыркнул я, усаживаясь в кресло.
Но не потому, что я согласен тут находиться, а потому, что я устал!
— Мне вот всегда было интересно, — протянул Макс, вставая из-за стола, — Леша в Сашу влюблен или все же в себя?