Но не будь он Орнари, если отступится! Покорить упрямую девицу теперь стало делом принципа. Сама еще прибежит!
– Чего уставилась? – гаркнул Марио давешней рыбе. Старички на мгновение смолкли, проследив как он пересекает холл, зло сверкая глазами. Щека предательски алела, а кулаки сжимались.
– Воистину, гнев – кратковременное безумие. – выразительно пробасил господин Лукриди, когда Орнари исчез за дверью. Его собеседники сокрушенно закивали и зацокали языками.
– «Гнев - опасный советник, что предпринято в гневе, никогда не бывает благоразумно». – поддержал тему любимой цитатой господин Григориди.
Спустившаяся вниз Элевферия задумалась.
– И как побороть гнев? – спросила она старичков. Ответа дали сразу два. Хозяин отеля, господин Хризоянис, процитировал кого-то из мудрых:
– «Для гнева не будет места, если ты освободишься от пристрастия к себе самому». Не гордись и не разгневаешься.
Немного помедлив, он добавил:
– Погаси гнев любовью, ведь «что для огня вода, то для гнева кротость и ласковость».
– А лучше и не гневаться вовсе. Рия, шла бы ты, заканчивала уборку, деточка. – как всегда, вклинилась в разговор супруга начальника, госпожа Артемида.
И Рия пошла убирать ведра в кладовку, твердо намереваясь следовать столь мудрым словам. Последним уж точно!
4.
Клеопатра не находила себе места, мечась по комнате, на манер тигра в клетке. Она досадовала на Марио, который взялся волочиться за ней, полностью игнорируя ее неоднократные отказы, и на себя – что не догадалась сразу, зачем ему так срочно надо ее видеть. О том, как этот негодяй прожигал ее сальным взглядом, даже не пытаясь скрыть своего вожделения, девушка не могла вспоминать без омерзения. И схватить пытался! Хотелось немедленно помыться. Глаза запекло от злых слез. Еще чего не хватало!
Досталось упреков, пока правда лишь мысленных, и сеньору Прециози. Импресарио молодой певицы категорически запрещал ей раскрывать что-либо о себе. Мало того, этот пункт специально оговаривался в контракте. «Зря я во все это ввязалась, – корила себя Клео. – Знал бы Марио, что я помолвлена, может и не лез бы! Неужели он не может даже предположить, что мое сердце несвободно?». Тягостные мысли прервал звонок мобильного – Иван, как всегда, вздумал поговорить со своей невестой, когда она была расстроена. Будто чувствовал! Но рассказывать ему о визите аккомпаниатора девушка не собиралась, опасаясь за Марио. С Ивана ведь станется бросить все и приехать. Русские – непредсказуемы.
Пока смартфон выводил привычную мелодию (одну из любимых арий Клео), девушка любовалась портретом звонившего на экране. Вдох – выдох. Нужно успокоиться, иначе придется все рассказать. А это ни к чему, ей ведь еще предстоит работать с Орнари ближайший месяц!
Заверив Ивана, что все идет по плану, она бодра, весела и готова к гастролям как никогда, Клео облегченно вздохнула. Этот удивительный человек всегда умудрялся передать ей, такой неуверенной и ранимой, какое-то спокойствие. Иван был самым неисправимым оптимистом, что бы там ни говорили про угрюмых русских.
Клеопатра вдруг вспомнила их знакомство и улыбнулась. Прошло два года, а события по-прежнему казались какими-то нереальными и внезапными. Смешно, но Клео упиралась изо всех сил, не желая ехать из привычных Афин, где она тогда жила с родителями, в Салоники. Тогда у нее были небольшие каникулы, подруги звали в Европу. А бабушка вдруг попросила помочь в одном важном для нее деле. Сама пожилая дама неожиданно слегла с болями в спине, а остальные ее внуки, будто специально, помочь не могли. Конечно, дисциплинированная Клео не отказала, хоть и сердилась, что все европейские приключения пройдут мимо нее. Бабушка хотела доставить редкие книги своему давнему другу и коллеге, пожилому профессору из Университета в Салониках. Более того, Клеопатра должна была дождаться некой конференции, привезти с нее своей ученой бабуле записи отдельных выступлений, сборник докладов этого научного собрания и снова книги. Миссия, по расчетам «ученого генерала», занимала около недели. Родители просто светились от счастья, ведь их дочь уедет из Афин, подальше от потенциального жениха. Сакис им совсем не нравился. Отец считал, что певице не стоит связывать свою жизнь с музыкантом, мол, «хватит на семью и одной сумасбродки». «Нужно искать человека надежного, а не творческого», – постоянно шутила мама. Клеопатра понимала, что в чем-то они правы, тем более, что сам молодой человек, хоть и демонстрировал явную симпатию, но предложения не делал. Жениться в ближайшие десять лет он не собирался, что для него вовсе не исключало наличия любимой женщины рядом. А воспитание Клео не позволяло согласиться на столь свободные отношения. Она сильно жалела, что повстречала этого человека, но уже не мыслила жизни без него. Влюбленность с какого-то момента стала болезнью, которую пациент осознает, но не может побороть. Так они и жили – и не вместе, и не врозь. Сакис казался внимательным и увлеченным, но проницательная Клео все чаще замечала его красноречивые взгляды на других женщин. И мучилась ревностью.