Я бы с удовольствием запустил туда руки.
— Смотри, — прошептала Маделина.
Она сунула в чемодан руку в белой перчатке, разорвала обклейку и стала медленно перебирать банкноты. Она делала это с нежностью и любовью. Глядя на нее, я вцепился в рулевое колесо до боли в пальцах.
Она закрыла крышку чемодана. Я вынул из кармана третий ключ и передал ей. Мы все еще стояли у светофора в ожидании зеленого света. Когда она убрала в сумочку ключ, я пожал ей руку. Она ответила на мое пожатие.
— Когда все будет кончено, — прошептал я, — давай еще раз вернемся в мою квартиру. Всего на несколько минут. Сузи не против этого?
Она обернулась и посмотрела на меня полузакрытыми глазами.
— Нет, — с дрожью в голосе произнесла она, — я не против этого. Отдадим дань Венере, богине любви. Ведь она дала жизнь Галатее, не так ли?
Все складывалось замечательно. Предвкушая удачу, я проглядел смену светофора.
Маделина плевала на все и вся и вообразила, будто может наплевать и на меня. А теперь мы поедем обратно ко мне домой, чтобы довести до полноты образ трепещущей жадной Сузи, и, когда все будет закончено, я уеду один вместе со 120 тысячами долларов и ни с кем не стану делиться. И это еще не все. Настоящим шедевром будет то, что я без принуждения раздену ее, а потом выброшу одежду в мусоропровод.
Позади стали сигналить. Я очнулся.
Банк Кредитной компании находился на улице, на которую я опять не мог свернуть. Пришлось делать объезд.
На этот раз мне повезло. Стоянка находилась всего в пятнадцати метрах от роскошного, украшенного мраморными колоннами входа.
Я обернулся и наблюдал, как она медленно подходила ко входу, покачивая бедрами. Потом вошла в банк.
Теперь осталось ждать всего несколько минут.
Я попытался закурить сигарету. Руки дрожали. Медленно проехал полицейский на мотоцикле. Спина моя превратилась в кусок льда. Он поехал дальше, даже не взглянув на меня. Я с облегчением вздохнул.
Я повернул зеркало заднего вида так, чтобы видеть вход в банк, не поворачивая головы. Я думал о деньгах, думал о спальне с опущенными жалюзи, думал о Сузи. Я снова начал считать и попытался сосредоточиться на цифрах, чтобы снять напряжение.
Это не может продолжаться более пяти минут. Сколько ее нет? Я не имел понятия. Время перестало существовать, и весь мир затаил дыхание.
Потом я увидел ее.
Она вышла из банка, спустилась по лестнице и пошла по тротуару к машине. Я глубоко вздохнул.
Все, порядок. Теперь мне предстоит только немного проехать до своего дома. Я включил мотор и протянул руку, чтобы открыть дверцу. Она посмотрела мне в глаза и улыбнулась.
Но не остановилась.
Она пошла дальше, прошла мимо машины и слегка помахала тремя пальцами руки, в которой держат сумочку.
Счастливо!
Я схватился за ручку дверцы и застыл от ужаса. Меня словно парализовало, мне стало дурно. Я почувствовал внутри себя зияющую пустоту, и мне казалось, будто я слышу вдали свой собственный крик.
Маделина шла по улице не спеша, покачивая бедрами.
Я не сознавал, что делаю, я действовал механически. Повернув руль, я выехал на улицу. Одна машина заскрипела тормозами, и водитель, высунувшись из окна, накричал на меня. Я не обратил на это внимания и как-то умудрился проехать между другими машинами.
Все это казалось нереальным, словно происходило в кошмаре. Какой-то мужчина повернулся ко мне. Я пригнулся, чтобы он не видел моего лица.
Моя машина ползла дальше, сзади мне сигналили. Я доехал до перекрестка, светофор горел красным огнем. Я остановился. Маделина стояла среди прохожих и ожидала зеленого света. Я губами говорил: «иди сюда», но она отвернулась.
Свет переключился. Она сошла с тротуара. Я поехал через перекресток. Тогда она вернулась назад на тротуар и пошла направо по перпендикулярной улице. Я уже проехал слишком далеко, и мне нельзя было поворачивать, но все же я повернул.
Вокруг меня поднялся хаос. В глазах потемнело, и я почувствовал себя словно втянутым в водоворот. Левым крылом я задел машину, стоявшую в середине перекрестка. Послышался резкий свисток, я поехал дальше и ударился о машину, стоявшую у пешеходного перехода.
Отовсюду слышались свистки. С противоположного угла ко мне направился полицейский. Я прибавил газу и отпихнул бампером машину справа. На обеих улицах образовались пробки. Я видел, как Маделина не спеша идет по улице.
Я затормозил, открыл дверцу и выскочил из машины. Двое полицейских спешили ко мне. Из двух машин, на которые я наехал, выскочили мужчины. Снова раздались свистки. Я двинулся к тротуару. Меня окружили и пытались задержать.
Вдруг все вокруг исчезло из глаз, я видел только Маделину. Кругом меня темный шумящий хаос, а там по улице шла Маделина Батлер с деньгами. И если она скроется, меня повесят. Я закричал, указывая на нее:
— Маделина Батлер! Вот Маделина Батлер!
Никто меня не слушал. Никто не обратил на нее внимания.
Неужели никто ее не видел?
Меня схватили. Кто-то держал меня за горло, за руки. Все рычали на меня. Завыла и смолкла невдалеке сирена. Лица расплывались перед глазами. Я бил по ним кулаками, они исчезали, но появлялись другие, их делалось все больше и больше. Я пытался продвинуться дальше по тротуару. Маделина была совсем недалеко, ее локоны цвета меди победно блестели на солнце, бедра ее зазывно покачивались, а в руке ее — маленький чемоданчик со 120 тысячами долларов.
— Остановите! — кричал я. — Остановите! Остановите Маделину Батлер!..
Меня схватили, посыпались удары, однако я слабо ощущал их и рвался ползти вслед за Маделиной.
В тот момент, когда я добрался до тротуара, она прошествовала мимо. Обходя нас, она обернулась и взглянула мне в лицо, взглянула холодно, высокомерно и с отвращением. Затем пошла дальше, покачивая бедрами.
Слюна текла у меня изо рта. Я слышал свое рычание, слышал его сквозь ругательства и удары, сквозь шарканье ног по асфальту.
С лица текла кровь. Прежде чем окончательно свалиться от ударов и пинков, я еще раз увидел ее.
На углу. В последний раз качнув бедрами, она завернула за угол и скрылась.
Глава двадцать вторая
Я не сошел с ума. Поверьте, я такой же нормальный, как и вы.
Представьте себе: Маделина Батлер все еще жива. Понимаете? Жива и смеется. Она на свободе.
И у нее 120 тысяч долларов.
Пять человек пытались отнять у нее деньги. Двое из них покойники, двое сидят в тюрьме, а меня держат в полицейском участке.
Они могут в любое время найти ее, однако они только качают головами, когда я уверяю их, что она еще жива.
Она выкрасила волосы в рыжий цвет и живет под вымышленным именем. По виду она легкомысленная девица с соответствующей походкой и манерами, однако она Маделина Батлер.
После ареста меня 24 часа допрашивали. Я сидел под яркой лампой, они же находились в полутьме и без конца задавали вопросы. Они очень долго спрашивали меня, куда я дел деньги, пока я не стал просить их и умолять оцепить все аэропорты, вокзалы и автобусные станции, чтобы она не удрала. Наконец, я заснул на стуле под ярким светом большой лампы.
К этому времени она. конечно, была уже далеко, но я могу доказать им, что не убивал ее. Совершенно однозначно.
Наконец, мне дали адвоката, и я рассказал ему эту историю несколько раз, пока он мне не поверил. По его просьбе полиция согласилась обыскать мою квартиру. Там должны были быть ее вещи. Можно будет установить, в каких магазинах эти вещи были куплены. Это должно убедить их, что Маделина Батлер находилась в моей квартире.
Но беда в том, что они ничего не нашли.
Абсолютно ничего. Ни пижамы, ни халата, ни туфель, ни шляпной коробки, ни пакетов из-под новых платьев. Не нашли даже окурков со следами губной помады, не нашли никаких отпечатков пальцев на бутылке виски и бокалах. Не было следов губной помады на подушке и полотенцах, не было остатков средств для завивки и краски для волос.
Они сделали вывод, что никакой женщины в моей квартире не было.