Я взглянул в зеркальце заднего обзора. Далеко позади нас ехала машина. После следующего виража появился указатель. Никто не видел, как я свернул на проселочную дорогу. Я с облегчением вздохнул, страх отпустил меня, но только на момент. Затем он охватил меня снова и, наверное, уже не оставит больше.
Стреляла Маделина, но я увяз так же глубоко, как и она. Я при этом присутствовал, она стреляла из моего пистолета и я помог ей скрыться. Если нас арестуют, и мы предстанем перед судом, то чего будут стоить мои показания? Присяжным будет достаточно взглянуть на нас обоих, и они, не выходя из зала суда, решат, что виновен я. Я чувствовал себя усталым как собака.
Дорога оказалась узкая, со множеством крутых поворотов для объезда хлопковых полей. Еще через несколько километров мы въехали на холм и попали в густой лес. Поблизости не было ни жилья, ни света. Я остановил машину.
— Ведите дальше вы, — сказал я.
Выйдя из машины, я обошел ее кругом, она села за руль.
— Что вы хотите делать? — спросила она.
— Посмотреть карту, если она найдется.
Она повела машину, а я включил фонарик и обследовал содержимое отделения для перчаток. Среди прочих вещей я нашел карту автомобильных дорог и развернул ее. Там я отыскал Маунт Темпл, а в 300 километрах южнее залива — Санпорт. Я провел пальцем по шоссе, идущему к югу, и дошел до тонкой линии — того проселка, по которому мы ехали; через 65 километров к югу он пересекался с автострадой Север — Юг. Затем я разыскал ту дорогу, о которой она говорила. Дорога проходила неподалеку от того места, где мы ехали, ответвляясь километрах в пятнадцати к югу, и шла с востока на запад. Если по ней проехать 20 километров на запад, то можно попасть на другую дорогу, ведущую на юг. Я проследил пальцем по сети тонких линий проселочных дорог. Мы действительно могли проехать на юг по ним километров 250, не выезжая на автострады, а затем по крайней мере три дороги вели в города. На всех и впрямь не поставишь полицейские посты.
Я посмотрел на указатель уровня бензина. Оставалось полбака. Возможно, его хватит, однако если бензин кончится на этих проселочных дорогах, то мы окажемся в безвыходном положении. Я снова посмотрел на карту. Километрах в 120 к югу мы должны были проехать через маленький городок. Там мы сможем заправиться.
Закурив сигарету, я посмотрел на лицо Маделины, освещенное приборной доской. Эта женщина была для меня загадкой. Не прошло и получаса, как она убила другую женщину. Вероятно, она убила и своего мужа и подожгла свой дом, в котором прожила всю жизнь. Полиция разыскивала ее, а лицо ее было спокойно и невозмутимо, словно она ехала к подруге, чтобы сыграть партию в бридж.
Но оно было не просто спокойное. Оно было чрезвычайно гордое и самоуверенное. Возможно, она чувствовала, что о ней думают, возможно, нет, но ей было на это наплевать. По крайней мере в этом отношении мы были похожи. На нее мне тоже было наплевать.
— Ну, вы успокоились? — спросила она через некоторое время с легким участием. Но меня это не тронуло. Вскоре мы подъехали к развилке, и она свернула налево. Дорога шла немного вниз через пустынную, малозаселенную местность, и мы не встретили ни одной машины.
— Присмотрите где-нибудь место, где можно съехать с дороги, — сказал я. — Вам нужно переодеться.
— Хорошо.
Она поехала медленнее. Через несколько минут мы увидели узкую дорогу, ответвляющуюся от нашей и ведущую в лес. Она свернула на нее, доехала до места, которое не было видно с дороги, и остановилась.
Я вынул ключ зажигания и вышел из машины. Она заметила это и усмехнулась.
— Вы мне не доверяете?
— Неужели вы меня считаете таким дураком?
Я указал на чемодан.
— Переоденьтесь в машине. Крикните мне, когда закончите.
Я прошел немного назад по дороге и закурил сигарету.
Небо заволокло, было абсолютно темно и невероятно тихо. Ничто не шевелилось. Мы были совершенно одни.
Одни?
По автострадам в темноте за нами мчались полицейские машины. По радио передавались короткие точные указания. Мы были не такие, как все, нас повсюду караулили.
Я повернулся и посмотрел на красные огни машины. Мы не могли от них ускользнуть, у них в руках все козыри. Кроме двух. Не было описания машины и моей внешности. Они не знали, кто я такой и каков из себя, они обо мне вообще ничего не знали. Если бы я мог помешать им найти блондинку и Джека, то все могло обойтись благополучно.
Я докурил сигарету и бросил в темноту окурок. Маделина тихо позвала меня, и я вернулся к машине. Она открыла дверцу и выключила внутреннее освещение. Когда я сел, то увидел в ее руке зеркальце, другой она подкрашивала губы.
Она надела жакет и темную блузку, которая была почти такого же цвета, как ее глаза. У блузки были широкие рукава с темными манжетами, ее руки были очень красивы. Убрав зеркальце и губную помаду, она посмотрела на меня.
— Как я теперь выгляжу? — спросила она.
— Превосходно, — ответил я. — Прекрасно для женщины, которая только что убила другую.
— Вы выбираете неудачные выражения, — заметила она. — Разве не лучше сказать «уничтожила» или «устранила»?
— Конечно, ваше высочество, извините. А теперь достаньте эти три ключа и отдайте их мне.
— Зачем? Вы с ними без меня ничего не сделаете.
— Знаю. Но, как только мы устроимся, вы можете прийти к выводу, что моей помощи вам больше не нужно. Я же не могу все время сторожить вас. Я, между прочим, временами должен поспать, и у меня нет желания каждый раз провожать вас в туалет. Поэтому будет лучше, если я возьму их для предосторожности.
Она саркастически засмеялась, затем достала из сумки ключи и отдала их мне.
— Так будет лучше, — сказал я и сунул их в свой бумажник.
Я взглянул на часы. Было двадцать минут десятого. Я сел за руль и поехал назад на дорогу. По длинному мосту мы переехали через реку. По дороге встречалось так много колдобин, что я не мог ехать быстрее 60 километров в час.
— А куда мы, собственно, едем? — спросила она.
— В Санпорт. Дэви-авеню, 3827. Запомните на случай, если нам придется разлучиться. Моя квартира на третьем этаже, номер 303.
— 303, Дэви-авеню, 3827, — повторила она. — Это легко запомнить.
— Моя фамилия Скарборо. Ли Скарборо.
— Это верно? Или снова псевдоним?
— Это мое настоящее имя.
— Так, — сказала она. — Еще кое-что меня интересует. Как мы поступим с машиной, если живыми доберемся до Санпорта?
— Поставлю на стоянку в аэропорту после того, как отвезу вас на свою квартиру. Обратно в город вернусь на такси.
— Разве это не бросится в глаза? — спросила она. — Ведь если мы действительно хотим улететь, то наверняка не оставим машину у аэропорта.
— Верно. Но никто точно не будет знать, что мы собирались делать. Вообще неизвестно, что мы воспользовались этой машиной. А если докопаются до этого, то будут только предполагать, что вы находитесь где-то в Санпорте. Вы «заляжете на дно». Вам нельзя будет выходить из квартиры.
— Но, а как мы достанем деньги?
— Придется подождать, пока все успокоится. До какого времени уплачено за аренду сейфов?
— До июля.
— Ага, времени достаточно. Вы пробудете в квартире месяц, возможно, даже дольше. Мы сделаем все, что возможно для изменения вашей внешности. Покрасим вам волосы в рыжий цвет. Купим дешевые платья и так далее. Но в деле есть одна закавыка. Как часто вы бывали в банках, в которых арендовали сейфы?
— Это три разных банка, — ответил она. — В каждом я была только один раз.
— Замечательно. Никто не помнит, как вы выглядели.
— А если этот месяц я пробуду в вашей квартире и не сойду с ума и если нам удастся получить деньги, что тогда будет?
— Это я вам уже говорил, — ответил я. — Тогда я отвезу вас на Западное побережье. Например, в Сан-Франциско. На машине. Вы сможете обзавестись карточкой социального обеспечения на имя Сузи Мамбли и подыскать себе работу. Если вы бросите пить и не проболтаетесь, то вас не поймают.