«До какой же степени отчаянья я тогда довел его, что он сказал это…», — размышляет Иван, когда осознает, что под этим уходом от признания напрямик стоит нечто важное, то, что Кощей скрывает под едва заметной усмешкой, о чем не говорит.
Он лежит на груди Бессмертного, пока тот мягко перебирает пряди его волос. Юноша скользит пальцем по бледно-серой коже, поглаживая шрам.
…А ты когда-нибудь любил?.. Скажем так, у меня есть опыт, который я бы не хотел повторять…
«Что же было тогда, кто был до?..» — думает он — «И почему ты никогда не говоришь об этом?»
— Ты ведь расскажешь мне, правда? — тихо спрашивает Иван, — Когда-нибудь.
Кощею до ужаса хочется убежать в прямом и переносном смысле, насмешливо подняв бровь, спросить «О чем?», вставить колкую шутку и сразу перевести разговор на другую тему, но то, с какой тихой нежностью и любовью смотрят на него эти лазурные глаза не дает ему сделать этого.
— Когда-нибудь, — так же тихо вторит он, заправляя непослушный локон за ухо.
На самом деле, он бы предпочел не рассказывать никогда.
Иван собирает факт об этом буквально по крошке, по мелочам, оброненным вскользь фразам, пытаясь сложить целостный образ из кусочков мозаики.
Почему ты такой ревнивый? — смеется он беспечно и безмятежно, в один из тех разов, когда за мимолетную светскую беседу и улыбку его собеседника, стоящего, пожалуй, слишком близко, буквально прожигают взглядом насквозь.
Вообще, Кощей стремится держать это кусающее чувство внутри на цепи, считая все это ниже их достоинства, никогда не опускаясь до выговоров или, боже упаси, сцен, но юноша знает этот взгляд.
Ты ужасный собственник, — Иван игриво прикусывает Бессмертного за нос, стремясь прогнать из глубины лиловых глаз темный и мрачный отблеск, — Совсем не умеешь делиться.
Стараюсь избегать этого сомнительного удовольствия, — бросает Кощей.
«Хм… Значит ли это, что данное сомнительное удовольствие тебе знакомо?», — размышляет юноша, будто бы не замечая, как после этой реплики Бессмертный резко и быстро меняет тему.
Иван едва заметно с досадой выдыхает, подаваясь вперед, целуя, прижимаясь плотнее, запуская пальцы в темное и шелковое море гладких волос.
— Знаешь, …- тихо произносит он, разрывая касание, — Я опасаюсь, что ты так и не научишься доверять мне по-настоящему.
— Уж если я кому-то и доверяю в этом мире, так это тебе, — усмехается Бессмертный, — забыл, что именно бережешь для меня?
— Быть может, ты и доверяешь мне свою силу, — Иван проходится губами по холодной шее, скользит кончиком языка по острому уху — Но ты не доверяешь мне свою слабость, — Кощей ощущает, как по телу будоражащими вспышками разбегаются волны мурашек, — Боишься, что я буду любить тебя меньше, если увижу ее? — юноша произносит это с улыбкой, не лишённой печали, обхватывая лицо Бессмертного руками, упираясь лбом в лоб.
Кощей вздрагивает, сжимая руки, лежащие на талии юноши. Каждое «люблю» слетающее с этих губ действительно опаляет его, ударяя словно хлыст, проходясь по самым глубинам.
«То, что ты умудрился полюбить меня в принципе уже…почти что слишком много», — внутренне усмехается Бессмертный. Относительно самого юноши внутри него есть подробный и немаленький список, в который время от времени добавляются пункты.
Есть ли подобный у царевича? Короткий ли он, длинный ли? Относится непосредственно к его качествам, или проистекает из широты и глубины юношеской души?
— Знаешь, — усмехается Бессмертный, уводя тему в сторону — «любовник, хранящий смерть» звучит длинно и даже немного претенциозно.
— Мне казалось, тебе такое нравится, — юноша в игривом жесте поднимает брови, мягко поглаживая острую ключицу пальцем — А что, есть вариант получше?
— Думаю, стоит обозначить твой статус соответствующим образом, — протягивает Кощей.
В ответ Иван лишь фыркает, закатывая глаза. Поднявшись с постели, он делает несколько шагов по мягкому ковру, подходя к столику с фруктами, и взяв в руки персик, кусает его.
— Меня вполне устраивает мой статус, — беспечно произносит юноша, оборачиваясь.
Мужчина, приподнявшись на локте внимательно наблюдает за ним. С белой, молочной кожи еще не успели сойти царапины и следы от засосов-и Кощей всматривался в эту алую россыпь знаков обладания с растекающимся внутри удовлетворением. Совсем скоро они исчезнут, затянутся с нечеловеческой быстротой, лишая его наслаждения лицезреть эту красоту, свидетельствующую их совместное безумство.
— Правда? Готов бесконечно быть в шатком, — он иронично-едко, дразняще, выделяет это слово интонацией, — положении первого фаворита? Куда же подевались твои гордость и честь, в тот единственный момент, когда могли бы сыграть мне на руку?
Иван беспечно улыбается, откусывая фрукт, позволяя сладкому соку стекать по лицу, вниз к шее, подмечая как лиловые глаза неотрывно следят за этим движением. Все же, прочно прописавшийся в нави, в покоях Князя Тьмы, с этим рисунком иглы на боку, запечатлев его силу в собственной сущности, отринув почти все былое, что было в его прошлой жизни, последний эпитет который он мог подобрать к своему положению — шаткое. Быть может, действительно неоднозначное, но явно не шаткое.
— Я бы вообще не хотел навешивать на себя никаких ярлыков, — протягивает Иван, пожимая плечами.
— Ты быть может и нет, но все остальные — да, — многозначительно подняв брови произносит Кощей.
И эта реплика уже заставляет юношу нахмурить брови.
« Все же, пусть занимается чем хочет, в нави ли, в яви ли, но я не потерплю, чтобы хоть один сомнительный шепот раздавался за его спиной… Слухи расходятся очень быстро. Он получеловек, сын ведьмовского рода, которого все считают предателями, и, вообще-то до этого был пленником. Нужно расставить все по местам», — думает Бессмертный, на мгновенье проваливаясь в собственные размышления.
Иван этих тихих, завуалированных разговоров за своей спиной, конечно же не слышал. Во-первых, благодаря легкомысленности и беспечности, во-вторых- от того, что они велись шепчущей аристократией нави в уединенных углах и закоулочках:
Это определённо что-то интересное…не думаю, что стоит обсуждать это…ну, юноша действительно красив, немудрено, что Князь держит его при себе…кажется, это больше чем просто держать при себе…фавориты приходят и уходят, к чему вообще этот разговор?.. а что, до этого много фаворитов было?.. важно понимать куда дует ветер…он сын ведьмы, верно?.. разве у ведьм бывают сыновья?.. его Яга подложила?..
Бессмертный мрачно усмехается. Обладателей самых длинных языков, позволяющих себя раскрывать рот чересчур широко, он уже лишил возможности вести слишком уж неподобающие светские беседы. Слухи и их распространителей он никогда не любил.
— Знаешь, меня мало волнует, что думают другие, — спустя паузу роняет юноша, вырывая своего партнёра из размышлений. Но все же, он немного лукавил-определенный дискомфорт ему это доставляло, но скорее с другой стороны. Когда в коридорах замка ему впервые отвесили почтительный поклон почти в пол, это ввело царевича в оцепеняющий ступор и неловкую растерянность.
«А тебе разве едва ли важно такое?», — Наклонив голову, Иван всматривается в блестящие в полумраке комнаты глаза любовника, — «Ты просто берешь то, что хочешь, и не спрашиваешь никого, с каких пор тебя вообще волнует мнение других на сей счет? Не хочешь ли просто показать всему миру, что я твой?», — мелькает в голове Ивана, но с малой тенью раздражения: с какими-то вещами он действительно потихоньку смиряется, — «Все же, в этом ты победил, так или иначе-самому себе я полностью воистину больше не принадлежу», — алые губы расходятся в улыбке, в то время как рука во многом уже машинальным движением пробегается по ребрам, но в этом движении есть отголосок светлой грусти, отзвук посещавших иной раз его размышлений об уплаченной цене.