– Идем, – сказала Светлана Алёне, и девушки ушли.
Глава 26
– Извините, офицер, можно поговорить без званий? – спросила Светлана.
– Кто из вас с ним спал? – спросила агент.
Девушки переглянулись.
– Я спала рядом с ним, мы не переспали, – поспешила уточнить Алёна.
Агент оценивающим взглядом пробежала по Алёне.
– Пройдёмся? – предложила агент.
Девушки согласно кивнули.
Выйдя из отдела, они побрели спокойным шагом по улице в сторону парка. Спустя десять минут они уже сидели на лавочке в беседке.
– Как зовут Вас, офицер? – спросила Светлана.
– Мы вроде без рангов говорим. Наталья меня зовут. А вы, как я понимаю, Светлана и Алёна.
Девушки кивнули.
– Что вы хотели спросить?
– Нас интересует информация о подозреваемом, – осторожно начала Светлана.
– Об Андрее?
– Да.
– Я могла бы вам кое-что рассказать. Но взамен вы расскажете мне то, что не написали в рапортах.
– Договорились, – не задумываясь ответила Алёна.
– Первый раз я услышала о нем, когда в аэропорту полиция задержала психа, который не давал пассажирам пройти регистрацию на рейс. Он выхватывал у людей билеты и кричал, что самолёт разобьется. Шумиха поднялась большая, и уже сами пассажиры требовали проверить самолёт. Авиакомпания не стала спорить и просто поменяла воздушное судно.
– Самолёт был неисправен? – спросила Алёна.
– Сначала механики утверждали, что неисправностей нет. Но позже один из них сознался, была поломка, которая могла привести к возгоранию двигателя. Но упал бы тот самолёт или летал бы дальше, мы уже не узнаем.
– Вы выяснили, как он предвидит смерть? – предположила Алёна.
– Он не смерть предвидит, он предвидит боль. У нас его негласно называют «сопереживающий».
– Думаете, это он убил тех парней? – снова спросила Алёна.
– Для него нет разницы, боль есть боль. И ему не важно, чья это боль, человека или животного. Он всегда пытается её остановить.
– И убивает он быстро, чтобы не чувствовать боль своей жертвы, – сделала вывод Светлана.
– Способ его убийства непонятен. Наш эксперт изучил останки охотников и решил, что они умерли до того, как до них добрались волки. Но помимо остановки сердца обнаружено полное отключение мозга. Он довольно гуманно убивает. Жертва не чувствует боли. Как сказал наш эксперт – «тихая идеальная смерть».
– Есть еще известные случаи? – спросила Алёна, голос слегка подрагивал.
– Многие дела получили гриф «секретно». Но еще одно дело я вам расскажу.
Девушки-полицейские неотрывно смотрели на агента.
– Пять лет назад это было. У нас успешно прошла операция, подробности которой я не могу рассказать. Мы все расслабились и уже праздновали. Но я наткнулась на Андрея. Тогда я еще ничего не знала о нем. Он схватил меня за рукав посреди улицы и спросил: «Вы готовы переспать с человеком, который спасет вам жизнь?»
Алена вздрогнула.
– Что, знакомый вопрос?
Алёна кивнула.
– Я немного растерялась, а он спросил, есть ли у меня бронежилет.
– Он знал, что вы из ФСБ? – посмотрела на агента Светлана.
– Не думаю. Он знал, что завтра в меня будут стрелять.
– С ума сойти, – выдохнула Алёна.
– Да, звучит нереально. Но он спас мою жизнь. Я отмахнулась от него, как от сумасшедшего. Но его слова въелись в мозг, и я перестала выходить на улицу без бронежилета. Коллеги подшучивали надо мной, операция-то уже закончилась. И когда схватила две пули, обошлась сломанными ребрами. После этого я и взялась за него серьёзно. Нашла много информации о нем и закрыла доступ к ней. Я следила за его переездами и происшествиями рядом с ним. Я изучала его. Но даже сейчас не могу сказать, на что он способен.
– Он сказал, что предвидит чужую боль, а свою не может, – сказала Алёна.
– Так и есть. Он может предупредить и спасти кого угодно, только не себя.
– Почему Вы не арестовали его и не заставили работать на себя? – спросила Светлана.
– Арестовать и заставить? Человека, который может одновременно убить группу людей?
– А договориться? – предложила Алёна.
– Он не очень идет на контакт, когда его запирают и допрашивают. И я нашла только один способ, как с ним можно сотрудничать.
– Какой? – заинтересовались обе полицейские.
– Привязанность. У него нет серьёзных отношений. Он боится привязываться к кому-либо. Чем больше он сближается, тем дальше по времени и дистанции чувствует.
– Он боится боли? – Светлана.
– Да. Когда ему было пять лет, он жил в деревне, соседские дети позвали его смотреть, как режут свиней. И он потом три дня бился в судорогах и истерике. Думаю, этот его дар – его же проклятье. Странно, что он еще не свихнулся.