— Но мы должны все попробовать. А Роман может оставить на время дела ради тебя. Ведь главное для него, чтобы ты была здорова.
Ольга довольно улыбалась. В этот момент в ней было что-то кошачье, особенно в глазах. Она покачала головой.
— Все это не имеет никакого смысла, не верю я ни в какое лечение, — протянула она капризно.
Вечером Роман действительно отправился к сестре. Он сидел вместе с Костей и Катей в ее небольшой комнатке. Наверное, он только мешал и сестра куда охотнее побыла бы сейчас наедине с Костей. Но сейчас это его ничуть не волновало. Он засыпал их сотнями вопросов, которые так или иначе были связаны со Светой. Хотя он и старался не произносить ее имя чаще, чем это было необходимо.
Он узнал от Кости, что у Светы на носу экзамен, что все вечера напролет она сидит дома и занимается и лишь иногда ненадолго выходит на улицу перед сном, чтобы подышать свежим воздухом.
— У меня болит голова. Я, пожалуй, немного пройдусь. Ты ведь не против? — как-то вечером обратился Роман к жене. — Или мне лучше постоять у открытого окна и подышать свежим воздухом? — добавил он с горькой иронией.
Ольга, насторожившись, внимательно наблюдала за ним.
— И сколько же ты собираешься отсутствовать? — спросила она.
— А сколько мне будет позволено? — спросил Роман саркастически.
— Пожалуйста, недолго.
— Я выйду на полчаса.
— Хорошо, тридцать минут, но ни минутой дольше! Куда ты пойдешь?
— Я еще не решил. Может быть, мне подать просьбу в письменной форме?
— Я просто спросила. Так иди же. И не забудь — полчаса.
Стоя на улице перед домом, Роман просто кипел от ярости. Он и шага не мог ступить без ее разрешения! Это было выше его сил. У него действительно болела голова, но теперь он решил, что это будет хорошим предлогом, чтобы хоть ненадолго увидеть свою любимую.
Около десяти вечера Света обычно совершала перед сном небольшую прогулку. Было без четверти десять. На такси он доехал до ее дома за пять минут. Он попросил водителя остановиться напротив и подождать его. Роман замер у дома в надежде на встречу.
Наконец на улице появилась фигурка Светы. Голова была низко опущена, она смотрела в землю, немного сутулясь. Не оглядываясь по сторонам, Светлана быстро пошла по улице, как будто у нее была какая-то конкретная цель. Роман двинулся за ней следом, ускоряя шаг.
— Света!
Услышав знакомый голос, она остановилась и обернулась. Ее охватила безумная радость, но это длилось лишь несколько секунд. Она не должна его видеть, теперь это было даже опасно.
— У меня очень мало времени, я должен ехать домой, — выпалил Роман и тут же осознал всю унизительность своего положения. Он выглядел провинившимся школьником, которому строго-настрого запретили выходить из дома.
— Как ты?
Свете казалось, что ее сердце вот-вот выпрыгнет из груди. Она не могла оторвать глаз от Романа. И хотя на улице было темно, Роман видел, что творилось у нее на душе.
Он взял ее за руку.
— Я люблю тебя, — нежно проговорил он. — Я никак не могу забыть тебя, любимая.
— Я тоже, — ответила она смущенно. — Но ведь мы не должны встречаться.
— Ты права. Но мне было просто необходимо увидеть тебя, хотя бы так, украдкой. Все равно это лучше, чем ничего.
— Лучше бы мы никогда не встречались! — воскликнула она с горечью. — Мне надо тебя забыть.
— Ты действительно этого хочешь?
— Нет. Но так будет лучше для всех, Роман.
Он увлек ее в тень парадного и поцеловал. Она ответила ему пылко, сама не осознавая этого. Ее пальцы крепко сжимали ворот его пальто, словно она боялась отпустить его от себя.
Они не говорили друг другу ни слова. И только целовались — так жадно, как будто хотели наверстать поцелуи, о которых так мечтали все эти долгие недели.
— Я не поеду обратно. Она просто дьявол какой-то! Я больше не выдержу. Она не может меня заставить быть с ней, — прорвало Романа.
— Ты должен! — Она взяла его лицо в свои теплые ладони. — Образумься, Роман! Тебе надо идти. Прощай!
И не забывай меня. Нет, лучше забудь. А теперь иди.
— Я не могу. Мы ведь теперь одно целое… — беспомощно проговорил он.
Водитель такси посигналил. Ведь клиент потребовал, чтобы ровно в четверть одиннадцатого он доставил его домой.
Света резко повернулась и побежала прочь. Он хотел было догнать ее, но потом в отчаянии махнул рукой.
— Домой, — сев в такси, произнес он мрачно, и уголки его губ опустились в горькой усмешке. Этот дом, которым он так несказанно гордился когда-то, стал теперь для него тюрьмой.