— Да, очень. Ольга прекрасная жена, — ответил он быстро.
Мать явно услышала в его голосе фальшивые нотки.
Она устало прикрыла глаза.
— Появятся дети, будет получше, — проговорила она тихо. — А ты будешь хоть иногда привозить ко мне детишек? Ведь я смогу их видеть время от времени?
— Мамочка, что ты такое говоришь…
Он так сильно сжал ее руку, что она не удержалась и вскрикнула от боли.
— Извини, — сказал он, вздыхая, и отпустил ее руку. — Оля не хочет детей. Да и я тоже.
— Что ты такое говоришь, Рома?!
— Да, я не хочу сейчас детей. Уж если ты рождаешь детей на свет, они должны расти счастливыми, не так ли? А у меня нет времени, чтобы с ними заниматься. А Ольга… Что Ольга? Для нее дети мало что значат. Уж такая она есть, что поделаешь.
— Я как-то так и думала. Но ты должен попытаться ее изменить.
Он резко откинулся на спинку дивана.
— Но мы отлично понимаем друг друга. Правда, тебе не о чем беспокоиться. А вот я поговорю с врачом, тебе ведь стало лучше после санатория. Но сегодня ты мне совсем не нравишься. Ты, наверное, слишком устаешь от домашних дел.
— Да что тут делать-то, две комнатки да кухня? — Слабая улыбка снова скользнула по ее бледному лицу. — Сколько мне приходилось мыть, убирать, когда я работала? А это для меня и не работа вовсе, убираться у себя дома. Я просто немного обленилась. Вот и все. Настолько, что даже ленюсь себе разогреть обед.
— Ты больна. Я позабочусь, чтобы ты как можно скорее снова поехала в хороший санаторий, и на два срока. Денисов быстро все уладит, у него полно связей. И про деньги нечего беспокоиться, я все оплачу.
— Ну зачем тебе тратиться на меня? Да и просить опять помощи у Валентина Петровича… Я этого не хочу. Я прекрасно чувствую себя здесь, в этих четырех стенах. Поверь мне. И нечего на меня так недоверчиво смотреть. Я говорю правду. И Катя за мной присматривает.
— Конечно, только если у нее есть время. Она по-прежнему пропадает невесть где?
— Но ведь она молода и хочет получить хоть что-то от жизни, — заступилась Людмила Викторовна за дочь. — Не все такие, как ты. Дай ей немного порадоваться своей молодости. Выйдет она замуж, и все закончится. Я вот радуюсь, что она не торчит каждый вечер дома. Молодые люди должны общаться с молодыми.
По-своему она была права. Но Катя могла бы больше заботиться о больной матери, чаще проводить с ней время, помогать ей по дому. Он знал, что мать этого от нее не требовала. Но Катя сама должна была понимать, что это просто необходимо.
— Мне пора на работу, я должен идти. Я скоро появлюсь, а ты поедешь в санаторий, договорились?
— Нет, пожалуйста, не беспокойся. Я лучше останусь дома. Побереги деньги.
— Я достаточно зарабатываю. А Денисову ничего не стоит устроить тебя в хороший санаторий. Он мне никогда не отказывал.
— Но в последний раз все оказалось так дорого. Тебе и самому нужны деньги, твое дело молодое. А Денисов вовсе не обязан помогать мне, кто я ему, в конце концов? Это даже похоже на милостыню.
Роман скрипнул зубами.
— Мама, прекрати! — запротестовал он. Он наклонился к ней и продолжал взволнованным голосом: — Пойми, ведь это моя заслуга, что фабрика теперь просто процветает, не то что прежде. А в том, что между вами такие отношения, и моя вина…
— Глупый ты, глупый мальчик! — перебила его Людмила Викторовна и с нежностью положила руку на его стиснутый кулак. — Ну зачем тебе устраивать из-за меня столько шума… Что я за птица такая? Все у вас будет хорошо, это главное. Обещай мне, что ты не будешь из-за меня делать глупости. Что поделаешь, мы им и вправду чужие. Но главное, чтобы тебе было хорошо. Все еще наладится.
— Хотел бы я в это верить! — вырвалось невольно у Романа, и он сразу пожалел об этом. Меньше всего он хотел огорчать сейчас мать. — Мне пора, я должен вернуться на работу. Приеду, как только смогу. Может, как-нибудь вечерком, когда дел будет поменьше. Передай привет Кате.
— Хорошо. И если тебе больше хочется посидеть вечером дома, то ты совсем не должен из-за меня специально приезжать. Я ведь прекрасно себе представляю, как ты устаешь.
Вечером надо домой ехать, отдыхать.
«Как будто у меня есть дом, — подумал про себя Роман. — Ты и понятия не имеешь, что у нас в доме творится». Он нежно погладил материнскую руку и быстро вышел. Надо было не опоздать к концу перерыва.