Джульет словно ударили кулаком в живот. Зачем папе отсылать их?
- У меня нет времени заботиться о них, - не соглашался Оливер Бриттани, - а у тебя есть. Они могут сегодня собрать вещи и уехать завтра с тобой.
- А как Джульет? Ей ведь уже почти шестнадцать. Она могла бы позаботиться о младших братьях и сестре, пока не закончится учебный год.
- Нет, - возразил Оливер. - Ей надо думать о своей карьере. Джульет останется со мной, а дети завтра же уедут с тобой.
Сердце Джульет подпрыгнуло от радости, и она сразу почувствовала себя виноватой, глядя на братьев и сестру.
Лицо Марси, смотревшей прямо на нее, было каменным. Тони, спотыкаясь, шел за сестрой, держа ее за руку. Тодд, предоставленный самому себе, начал всхлипывать.
- О какой карьере? - спросила тетя Барб, так выговаривая слова, что они прозвучали угрожающе. - Рут писала мне, что ты тратишь большие деньги на Джульет и пренебрежительно относишься к остальным детям.
Тодд всхлипнул еще громче, и тетя Барб посмотрела на своего деверя.
- Мы обсудим это позже.
Она посадила мальчиков в лимузин, Марси последовала за ними.
Джульет замедлила шаг. У нее вдруг возникло такое чувство, словно она не имеет никакого отношения ни к тете Барбаре из Орегона, ни даже к отцу. Может, она сама по себе?
Тетя Барб бросила у ног Джульет два тяжелых чемодана.
- По крайней мере ты могла бы помочь нести багаж. Это ведь не слишком отвлечет тебя от твоей «карьеры»?
- Нет, тетя Барбара, - спокойно ответила Джульет, не поднимая глаз.
Прошлая ночь оказалась самой тяжелой в ее жизни, даже тяжелее той, когда умерла мама. Тетя Барб и папа спорили допоздна. Наконец он закричал, что, если она завтра же не заберет с собой это отродье, он поместит их в приют для сирот, он не позволит мешать карьере дочери.
Комната Джульет находилась дальше всех, и она понимала: раз ей хорошо слышны голоса споривших, то их могли слышать и остальные дети. Поэтому Джульет все утро провела в своей комнате и не спускалась к завтраку. Ей не хотелось видеть упрек в глазах детей.
- Ох, Джульет! - вздохнула тетя Барбара. - Не понимаю, почему ты не хочешь позаботиться о братьях. Разве ты никогда не ухаживала за ними? Неужели тебя это не беспокоит?
Она отвернулась, прежде чем Джульет успела ответить, что это отец желает видеть ее актрисой, а она сама никогда не думала об этом. Тетя Барб человек посторонний, откуда ей знать, какая Джульет на самом деле. Даже Марси ничего не знала о сестре, хотя видела ее каждый день.
«Чужие, - думала Джульет. - Я отличаюсь от них. Они похожи на маму, а я - на отца».
Когда Джульет пыталась поставить в машину чемодан, вышел папа.
- Ты не должна это делать, - сказал он и положил чемодан в открытый багажник.
Тетя Барб вспыхнула от гнева.
- До свидания, Барбара. Я буду посылать тебе чек каждый месяц.
- Запомни этот день, Оливер, и то, что ты сделал. Джульет, попрощайся с братьями и сестрой.
Джульет почувствовала себя неловко. Она уже собралась обнять мальчиков, но тетя Барб сказала это таким тоном, словно Джульет требовались ее напоминания.
Тодд и Тони позволили обнять себя, но оставались напряженными и неподатливыми. Марси смотрела прямо в глаза сестре.
- Я буду ненавидеть тебя всю жизнь, стерва, - прошептала она.
Джульет была так ошеломлена, что не смогла вымолвить ни слова. Марси быстро обняла сестру, так что ни отец, ни тетя Барб ничего не поняли, и уселась рядом с теткой. Машина рванула с места, будто отъезжающие ни на минуту больше не хотели оставаться с Джульет и Оливером.
Отец пошел в дом, а Джульет, сдерживая рыдания, глядела им вслед, пока машина не исчезла из виду.
Дом вдруг стал непривычно пустым, и она не знала, куда деться. Она бродила по комнатам, поднимая разбросанные книги и игрушки. Барбара забрала с собой несколько любимых вещей мамы, а Марси и мальчиков увезли так быстро, что они не успели собрать свои сокровища.
Джульет отнесла их вещи к себе в комнату, подумав, что, наверное, следовало бы собрать любимые игрушки братьев и сестры и переправить в Орегон, но потом вспомнила, что не имеет ни малейшего представления о том, какие игрушки больше всего нравились детям. Сев на постель Тони, она хотела заплакать, но слез уже не осталось.
Из кухни доносились звуки радио, отец весело напевал какую-то мелодию. Джульет зашла в ванную, умылась, затем спустилась вниз.
- Время показывать модели, - сказал Оливер, наполняя свой стакан.
Послеполуденное солнце освещало комнаты сквозь высокие французские двери. Стены дома перекрасили в восхитительный зеленый цвет, повторявший цвет сада.
Джульет упала на низкую банкетку напротив камина. Утро, проведенное за покупками у Буллока, и обед в Чайной комнате отняли много сил, но, услышав слова отца, она сразу вскочила.
- Что бы ты хотел увидеть в первую очередь?
- Как насчет этой вещички синего цвета?
- О, папа! Это платье для принцессы. - Джульет начала рыться в коробках. - Вот. - Она вытащила шелестящую тафту.
- Можешь переодеваться здесь, - предложил Оливер, увидев, что Джульет собралась уходить, - я не стану подглядывать.
- Платье не будет смотреться без туфель, которые мы купили вчера.
«Тяжело вспоминать о том, как все было до маминой смерти», - думала Джульет, поднимаясь по лестнице. Пока мама была жива, отец проводил дома очень мало времени, занимаясь делами банка. Теперь он больше внимания уделял Джульет. Оливер Бриттани сам водил дочь на танцы, на занятия манекенщиц, в рестораны, на концерты. Почти каждый день они делали покупки в лучших магазинах Лос-Анджелеса, а вечером Джульет демонстрировала одежду отцу. Он называл это «частным показом моделей».
Первые недели после похорон Джульет, вспоминая о сестре и братьях, чувствовала себя виноватой. Она даже написала им несколько раз, но не получила ответа, если не считать письмо от тети Барбары, в котором та просила прислать денег. Постепенно Джульет перестала о них думать.
Труднее было забыть маму. Джульет всегда чувствовала себя одинокой, когда вспоминала о ней. Однако через какое-то время и память о матери стала стираться. Джульет по-прежнему была любимицей отца, смыслом его жизни. Она готовилась стать актрисой, и раз отец восхищался дочерью, ей не нужен был никто другой.
В своей комнате Джульет надела платье принцессы, нашла среди двенадцати пар купленные вчера туфли и, пройдясь щеткой по волосам и освежив губы помадой, собралась спуститься вниз.
- Почему шоу задерживается? - послышался голос отца.
- Иду.
Увидев восхищенный взгляд отца, она почувствовала себя так, будто уже стала кинозвездой.
Жизнь не могла быть более прекрасной.
- Джульет, сжалься надо мной, я не в силах тебя забыть, - услышала она в трубке голос пожарного Майка, которого встретила в тот день, когда мать увезли в больницу.
Неужели прошло уже шесть месяцев? За это время у Джульет не было никаких свиданий. Теперь она спрашивала себя почему.
Конечно, из-за папы. Он так добр, так внимателен, что у нее нет времени думать о других.
- Как насчет обеда? - спросил Майк.
И Джульет задрожала от нетерпения. Она уже забыла, как выглядел Майк, но его голос звучал очень сексуально.
- Не знаю, - уклончиво ответила она.
- Только не говори, что у тебя уроки. Такие очаровательные девушки не должны делать уроки.
- Школа уже позади, дурачок.
Говорила ли она Майку, что собирается в Калифорнийский университет, Джульет не помнила, поэтому решила умолчать о том, что вылетела из школы в апреле, когда ей исполнилось шестнадцать. В любом случае она вряд ли сдала бы экзамены. Папа так много разъезжал с ней, что у нее совсем не оставалось времени на учебу. Но отец уверял ее, что это не имеет значения, что в жизни есть гораздо более важные вещи. Джульет собиралась стать кинозвездой, а кинозвездам не нужен диплом.