— Порхает легко, словно мотылек. — Констанция повернулась к Барбаре, и та уловила последние слова: «Порхает легко, словно мотылек». Не отворачиваясь, Констанция продолжала беседовать с Джоном: — Не знаю, что бы я делала без Сары все эти годы. Для нее я была Бриджи, понимаешь, о чем я?
— Да, да, конечно, — кивая, рассмеялся он.
— Вы знаете, что мистер Ферье вернулся? — Барбара произнесла слова сбивчиво, низким голосом.
Вопрос прозвучал неожиданно, и Констанция на мгновение потеряла контроль над собой. Она посмотрела Барбаре прямо в глаза и лишь несколько секунд спустя слегка покачала головой.
— Нет.
— А я подумала, что уже заезжал, ведь он вернулся несколько дней назад. Вчера они с Кэти ездили на прогулку, а сегодня он в экипаже повезет ее в Хексем… В Хексем, верно? — она обращалась к Джону, но тот не ответил, только в упор посмотрел на нее. — Передать ему привет от вас, если я его увижу?
Повисла еще одна пауза, прежде чем Констанция ответила:
— Да, передай, пожалуйста.
— Ну, нам пора ехать. — Барбара сделала шаг, потом остановилась. — А я передавала вам привет от Бриджи с обещанием навестить на следующей неделе?
— Передавала. — Лицо Констанции не выражало никаких эмоций.
— Майкл заедет за мной в субботу, мы поедем кататься.
Констанция не отвечала.
— Что ж, нам действительно пора. — Барбара направилась туда, где к столбу были привязаны лошади. — Джон, помоги мне, — позвала она своего спутника.
Без обычной улыбки Джон помог ей взобраться в седло, и сам сел верхом. Они уже тронулись с места, когда Барбара резко натянула поводья, и повернулась к Констанции.
— Ах, да, вспомнила, что хотела еще кое-что рассказать вам. Когда я в последний раз была в Хексеме, то встретила одного человека, и это показалось мне странным. У него были темные волосы, а сбоку, вот тут, светлая прядь. — Она провела пальцем по шляпке для верховой езды. — Бриджи говорит, что это — отметина Молленов. У отца Майкла была такая же, верно? Мэри рассказывала, что его волосы были совсем черные, как у меня, кроме этого места, еще она говорила, будто такая особенность всегда передается по мужской линии. Правда, удивительно, что Майкл оказался светловолосым?
Юное лицо в упор смотрело на Констанцию. Их глаза изливали друг на друга потоки злобы. Годы вежливого обхождения были сметены прочь, они перестали скрывать взаимную ненависть.
Джон тронул лошадей, торопливо произнеся:
— До свидания, до свидания, миссис Радлет. — Он понял, что именно так жалит змея. Какой яд был в ее укусе, Джон мог только догадываться, но судя по виду миссис Радлет, для нее этот яд оказался смертельным. Барбара же — просто дьявол в юбке, сколько в ней злобы… А они еще хотели, чтобы он на ней женился. Нет уж, только не он!..
Констанция, оставшись одна, почувствовала, что сейчас упадет в обморок. Ее душили противоречивые эмоции. Зайдя в гостиную, она направилась к буфету и достала оттуда бутылку бренди. Налила себе побольше и, отпивая из стакана, поднялась по лестнице к себе в спальню. Упав в кресло, женщина сделала большой глоток, откинулась на спинку и закрыла глаза.
Эта девчонка! Эта ведьма, по-другому не скажешь. В ней есть что-то дурное, порочное, такое же, как было в Дональде. Зачатые одним и тем же отцом, они, возможно, унаследовали это не от него, потому что, насколько она помнила, тот не был плохим человеком, но где-то в его родословной притаилось зло. Каким образом Барбара узнала о Майкле? От кого? Не от Анны? Нет. Анна никогда бы ей не сказала. О Боже! Если Майклу когда-нибудь станет об этом известно, как он будет к ней относиться? Сейчас он любит свою мать. Можно даже сказать, обожает, более того, она для него — идеал женщины. Констанция поставила стакан и опустила голову на подлокотник кресла.
Спустя некоторое время, когда, ополоснув лицо холодной водой, она всматривалась в зеркало, в ее памяти всплыло еще одно унижение. Пэт в Англии, вернулся и не заехал, зато дважды побывал в поместье, чтобы навестить ту девчонку. Хотя она уже не девчонка, а барышня, старше, чем была Констанция накануне свадьбы. Кэти Беншем девятнадцать, или почти столько, достаточно взрослая, чтобы выйти замуж. И считает мужчину на пятнадцать лет старше себя подходящей партией… Вилл Хедли, Боб Армстронг, а теперь и Пэт. Почему, почему все так к ней относятся? Наверное, она проклята вечно быть отвергнутой теми, кто ей нравится, и притягивать тех, кого не выносит. Исключение составлял Мэтью Радлет. Она любила Мэтью, а он — ее. И все же тоска и одиночество, что ощущала Констанция, были ничем по сравнению с нависшей над ней новой опасностью. Эта несносная девчонка! Как она узнала о настоящем отце Майкла? Никто ни в чем не сомневался до сих пор — никаких намеков или косых взглядов; Майкл пошел в бабушку, а у бабушки в родне все были светловолосыми. До настоящего времени больше никто ничего не знал. Констанции стало почти физически плохо, когда она поняла, — то, что узнала Барбара, стирает последнюю преграду между ней и Майклом. Раньше, если бы случилось самое страшное, и сын признался бы в своей любви к Барбаре, Констанции пришлось бы умолять Анну объяснить девчонке, что между ней и ее избранником существует родственная связь. Пусть бы даже Анне пришлось в этом случае солгать. Но сейчас случилось так, что Барбара узнала — никаких кровных уз между ними нет. А сцена во дворе — это своего рода объявление войны.
Констанция снова ощутила то странное чувство, которое охватывало ее, когда был жив Дональд — будто ее заманили в западню, из которой ей никогда не вырваться. Тогда ей удалось освободиться. Но теперь нет никого, кто для ее освобождения от Барбары пошел бы на убийство. Схватка между Дональдом и Мэтью больше не повторится.
Глава 3
— Ты вернулась поздно.
— Да?
— Барбара, пожалуйста, не отвечай мне таким тоном. — Рот мисс Бригмор вытянулся в тонкую линию.
Барбара молчала.
— Вы хорошо покатались? — спросила гувернантка.
— Нет.
— Полагаю, по твоей вине?
— Конечно, ты можешь предположить только это. Ты всегда поддерживаешь другую сторону.
— Барбара, не разговаривай так со мной, я уже просила. Лучше расскажи, что случилось.
— Ничего не случилось, что могло случиться?
— Не повышай голос, Барбара. — Теперь мисс Бригмор быстро объяснялась на языке жестов, глядя, как Брукс поднимается по главной лестнице. Затем она повернулась и, не оглядываясь, направилась к галерее. Оказавшись на «детском» этаже, прошла в свою гостиную и стала ожидать Барбару.
Девушка не спеша зашла и, поскольку не закрыла за собой дверь, мисс Бригмор, тщательно выговаривая слова, что являлось явным признаком ее неудовольствия, произнесла:
— Будь настолько добра, чтобы прикрыть дверь… Вот так.
Она глядела на высокую тонкую фигуру Барбары в зеленой плисовой амазонке, на черные, высоко зачесанные блестящие волосы, бледное лицо и коричневую бархатную шляпку с жесткой каймой, кокетливо сидящую на голове, несмотря на все свое раздражение и недовольство, не могла не восхититься красотой Барбары.
— Что произошло? — спросила она немного мягче. — Отчего плохое настроение? Ты поссорилась с Джоном?
— Поссорилась с Джоном? — Барбара с наигранным удивлением расширила глаза. — Кто и когда ссорится с Джоном? Я бросила его у деревни и поскакала по склонам, а ему пришлось попотеть, как выразилась бы Мэри, догоняя меня. А когда поровнялся со мной, единственное, что он смог пропыхтеть, было: «Барбара! Барбара! Ты! Ты!».
— Это говорит только о его хорошем воспитании и сдержанности. Помнишь, что случилось в прошлый раз, когда ты решила поскакать по склонам?
— Я же знала, что он помчится следом. Вдобавок, ярко светило солнце. — Девушка стянула шляпку и отбросила ее в сторону.
Если бы кто-то другой, а не ее любимое дитя, вел и разговаривал подобным образом, мисс Бригмор почувствовала бы к этому человеку сильнейшую неприязнь. Но поскольку это была ее Барбара, то все недостатки такого поведения списывались на глухоту. Тот, кого природа так щедро наградила внешней красотой и одновременно отняла слух, не может не испытывать душевного конфликта. Мисс Бригмор подошла к девушке поближе.