22 января 1973 года старый самолет отправился в рейс, которому суждено было стать последним. В кабине пилота находился новый пилот Олимпийских авиалиний – авиакомпании, принадлежащей Онассису. Александр хотел лично инструктировать нового работника, который должен был временно управлять самолетом до тех пор, пока машина не будет окончательно списана. Оторвавшись от взлетной полосы аэродрома Афин, самолет опрокинулся набок, коснулся земли и несколько раз перевернулся. Александр Онассис получил тяжелые ранения. Его вытащили из-под обломков машины, прооперировали, однако спасти ему жизнь не удалось.
Аристотель Онассис безудержно рыдал, получив сообщение о смерти любимого сына. Его мир обрушился, потерял смысл, теперь у него не было наследника по мужской линии, которому он мог бы передать дело.
Что касается дочери, то Онассис не считал, что Кристина может играть важную роль в его империи. По его мнению, женщины должны были подчиняться мужчинам, и в этом он не делал для своей дочери никаких исключений.
Очень скоро после смерти сына Онассис был уже снова в гостях у Каллас, в ее квартире в Париже. Казалось, она единственная, кто в полной мере может сочувствовать его потере. В конце концов, когда-то они оба печалились о смерти их общего сына, который так недолго прожил.
Джеки тоже пыталась снова приблизиться к мужу, как-то утешить его, помочь перенести страшный удар судьбы. Но Онассис не переставал страдать и печалиться. Освободиться от Джеки, как он собирался, сил уже не было. Его первая жена Тина, мать Александра, потеряв сына, утратила и желание жить. Она начала пить и умерла вскоре после гибели Александра, будучи всего 45 лет от роду. Когда-то такой живой, темпераментный, Онассис стал теперь больным человеком. Он страдал миаастенией – заболеванием иммунной системы. Лечить его были вынуждены гормонами.
Мария Каллас выступала с концертами, появлялась на людях со своим новым молодым поклонником – тенором Джузеппе ди Стефано. Публика принимала ее выступления благосклонно, но критики считали, что она уже не та.
Брак между Онассисом и Джеки продлился шесть с половиной лет. Эти двое почти не виделись друг с другом и рождество праздновали раздельно.
К началу 1975 года здоровье Онассиса резко ухудшилось, он сильно похудел и, очевидно, утратил всякую волю к жизни. Своей дочери Кристине он дал себя уговорить на операцию в Париже. 15 марта 1975 года он умер в клинике. Одиссей пришел к концу своего долгого путешествия.
Джеки провожала его в последний путь как официальная вдова. Онассиса похоронили на острове Скорпио рядом с сыном Александром.
Со смертью Онассиса закончилось и соперничество между Марией Каллас – оперной дивой и Джеки Кеннеди – дивой власти. Они стояли на пути друг у друга, как будто бы на белом свете существовал только один мужчина – Аристотель Онассис.
После смерти Аристотеля Мария Каллас уединяется в своей квартире в Париже. Только немного друзей и верная экономка остались при ней. Она снова прибавила в весе, и еще долго мысли о возвращении на сцену будоражили ее бессонными ночами. В конце жизни Каллас еще очевиднее стало заметно раздвоение ее личности: с одной стороны, обожаемая публикой суперзвезда, с другой – робкая, некрасивая девочка, которую никто не любил.
«Каллас еще раз убивает меня», – так описывала сама певица этот феномен. Она уже не могла жить без таблеток. В них она искала утешения, с их помощью хотела решить свои проблемы. Под конец она твердо решила снова избавиться от своих килограммов и придерживалась строжайшей диеты. Утром 16 сентября 1977 она рухнула возле своей кровати. Угасла ярчайшая из звезд. Марии Каллас было только 53 года.
Джеки Кеннеди-Онассис жила теперь в городе, который она любила больше других, в Нью-Йорке. Она заняла место редактора в одном из издательств и занималась делами культуры. Джеки была тесно связана с Метрополитен-музеем и отдавала много сил увековечиванию памяти своего первого мужа – Джона Кеннеди. Она старалась сохранить в памяти людей блеск времен его президентства, поддерживать миф о Камелоте. Все новые разоблачения любовных афер президента и его возможных связей с мафией приводили ее в бешенство. Возможно, обо всем, что становилось известным только теперь, она тоже узнавала впервые.
Показателен разговор Джеки с ее экс-родственницей Джоан – женой Эдварда (Тедди) Кеннеди, состоявшийся между ними в середине 70-х годов. Джоан была в отчаянии от измен мужа и пыталась утопить горе в алкоголе. Джеки утешала ее своей собственной историей и мыслью о том, что мужчины клана Кеннеди не могут быть верными. Джоан была потрясена, она ничего не знала об этом. Никто в тайны семьи президента США ее не посвящал, а пресса 60-х годов частными разоблачениями еще не занималась.