Пенелопа Дуглас
Соперник
Пролог
Фэллон
Были люди, которые мне нравились и которые не нравились. Люди, которых я любила и которых ненавидела.
Но существовал лишь один человек, которого я любила ненавидеть.
– Почему ты так поступаешь? – послышался жалобный девичий голос, когда я свернула в коридор, направляясь к спортзалу для десятиклассников.
Замерев на месте, увидела краснолицую Татум Брандт, стоявшую перед моим сводным братцем-идиотом, Мэдоком Карутерсом, и его другом, Джаредом Трентом. Они пристроились возле личных шкафчиков с непробиваемыми физиономиями, словно им было скучно, а она цеплялась за лямки своего рюкзака, как за спасательный круг.
– Вчера ты залаял мне вслед, – продолжила Татум, сдвинув брови и глядя на Джареда, в то время как Мэдок ухмыльнулся у него за спиной. – После чего все твои друзья начали повторять за тобой. Прошла целая вечность, Джаред. Когда ты остановишься? Зачем ты все это делаешь?
Я протяжно вздохнула, исполнив привычную, мастерски отработанную комбинацию – закатила-глаза-покачала-головой.
На дух не переносила повороты. И закрытые двери.
Терпеть не могу, когда путь вперед скрыт.
Поворот №1: Мы с твоим отцом разводимся.
Поворот №2: Мы переезжаем. Снова.
Поворот №3: Я выхожу замуж. Снова.
Поворот №952: Ты мне не нравишься, и мой муж тоже, и его сын, поэтому я буду путешествовать в одиночку по пятнадцать раз за год!
Ладно, моя мама не говорила последнего, но я чертовски хороша в интерпретации. А повороты все равно отстой.
Отступив назад, засунула руки в карманы своих узких джинсов, собираясь посмотреть, что же эта девочка сделает. Может, она наконец-то наберется мужества, которого не доставало этим двум болванам? Я продолжала надеяться, что Татум ответит на вызов, однако она постоянно меня разочаровывала.
Татум Брандт – тряпка.
Мне было мало что о ней известно. Все, помимо Мэдока и Джареда, называли ее Тэйт. По виду она походила на рокершу, но, по сути, никогда не рисковала, а еще была очень красива. Прям классическая чирлидерша.
Густые белокурые волосы? Несомненно.
Огромные голубые глаза, которые искрились от улыбки, даже когда она не улыбалась? Определенно. Хотя в последнее время улыбалась Татум все реже и реже.
Длинные ноги, пухлые губы, большая грудь? Даже в шестнадцать лет.
Идеальный набор. На месте своего сводного брата я бы без проблем ее поцеловала. Черт, да я и сама не прочь.
Думая об этом, прикусила нижнюю губу. Да, я могла бы стать лесбиянкой. Возможно. Если бы захотела.
Нет, проехали.
Суть вот в чем… почему Мэдок и Джаред издевались над Татум, вместо того, чтобы с ней встречаться, оставалось для меня загадкой.
Только по какой-то причине мне было любопытно. С начала девятого класса они оба изводили ее. Распускали сплетни, оскорбляли, делали все, что в их силах, чтобы она была несчастна. Они нападали, а Татум отступала раз за разом. Это начинало меня бесить настолько, что я была готова стукнуть этих двоих головами, чтобы защитить ее.
Но я была едва с ней знакома. А меня она вообще не знала. Я держалась столь обособленно, что меня и эхолокатор бы не обнаружил.
– Почему? – ответил Джаред вопросом на вопрос, нагло вторгшись в ее личное пространство. – Потому что от тебя воняет, Татум. – Он сморщил нос с наигранным отвращением. – От тебя несет… как от шавки.
Тэйт мгновенно выпрямилась; из ее глаз все-таки пролились слезы.
Двинь ему по яйцам, стерва!
Разъяренно выдохнув, я поправила очки на переносице. Всегда так делала, настраивая себя.
Она покачала головой.
– Ты даже не помнишь, какой сегодня день, не так ли? – Закусив свои дрожащие губы, Тэйт опустила взгляд в пол.
Даже не видя ее глаз, я знала, что в них увижу.
Отчаяние. Утерю. Одиночество.
Больше не взглянув на него, она развернулась и ушла.
Было бы так просто ударить его. Оскорбить в ответ. Пусть я презирала ее слабость, однако сейчас поняла одну вещь, которую не осознавала раньше. Джаред был засранцем, но засранцем, способным причинить ей боль.
Тэйт его любила.
Скрестив руки на груди, подошла туда, где стояли парни, провожая ее взглядами.
– Что это значит? Какой сегодня день? – спросил Мэдок.
Джаред пожал плечами.
– Понятия не имею, о чем она.
– Сегодня четырнадцатое апреля, – встряла я, заставив Мэдока обернуться. – Тебе это о чем-нибудь говорит, остолоп? – обратилась к Джареду.
Мэдок вздернул русую бровь, с намеком на улыбку во взгляде. Джаред отвернулся; мне был виден лишь его профиль.
– Четырнадцатое апреля? – прошептал он, затем с силой зажмурился, пробормотав: – Дерьмо.
Мэдок отпрянул назад, когда его друг ударил ладонью по дверце ближайшего шкафчика.
– Какого черта? – Он нахмурился.
Проведя рукой по лицу, Джаред покачал головой.
– Ничего. Не обращай внимания, – прорычал он. – Я пошел на геометрию. – Засунув кулаки в карманы, Джаред двинулся дальше по коридору, оставив нас с Мэдоком наедине.
Между моим сводным братом и его товарищем, последнего я уважала больше. Они оба были первоклассными гадами, только Джареда, по крайней мере, не заботило мнение окружающих. Он слонялся по школе, представляя собой странную помесь спортсмена и гота. Популярный и зловещий. Угрюмый, но невероятно желанный.
Мэдоку, с другой стороны, было не безразлично, что о нем думали. Наши родители. Директор. Большинство школьников. Ему нравилось быть любимчиком, и он ненавидел свою ассоциацию со мной.
Будучи десятиклассниками, эти двое уже обретали власть, которая выйдет из-под контроля к выпускному году.
– Вау, какой же твой дружок неудачник, – поддразнила я, засунув руки в задние карманы.
С игривой полуулыбкой и беспечным взглядом Мэдок сосредоточил внимание на мне.
– Как и твои дру… – он умолк. – Ох, верно. У тебя нет друзей.
– Не нуждаюсь в них, – парировала я. – Одной в дороге легче. Я уеду отсюда. Сам знаешь.
– Ага, уедешь. В химчистку загляни по пути, Фэллон. Мои рубашки надо забрать. – Он надменно разгладил ладонью свою темно-синюю рубашку от Аберкромби. Вкупе с его потертыми джинсами, черным паракордовым браслетом и стильно уложенными русыми волосами, было очевидно – Мэдок одевался, чтобы произвести впечатление. Девчонки таскались за ним стаями, потому что он отлично выглядел, мог навешать лапши на уши даже слону и любил развлекаться. В сущности, Мэдок был веселым парнем.
И он всегда заставлял меня чувствовать себя никчемной.
Я не держала язык за зубами, но, если честно, все мои речи предназначались скорее для моих собственных ушей, чем для других. Мэдок – это дизайнерская одежда. Я – универмаг Таргет. Он – Годива. Я – Сникерс. Сам себя он считал привилегированным. А я – дочь алчной шлюхи, охмурившей его отца – жила за чужой счет.
Для Мэдока я была не лучше грязи у него под ногами. Пошел он.
Окинув его наряд снисходительным взглядом, сказала:
– Твои рубашки. Супер-стильные, позволь напомнить. Гей-сообщество может тобой гордиться.
– Ты бы тоже могла одеваться получше. Мой отец прилично платит твоей мамаше за ее услуги, в конце концов.
– Одеваться получше? Например, в мини-юбки, какие носят твои пассии? – с вызовом спросила я. Пора преподать урок этому мелкому засранцу. – Большинству парней, Мэдок, нравится кое-что другое. Знаешь, почему тебе хочется видеть меня в "хороших", откровенных вещах? Потому что, чем больше я показываю, тем меньше скрываю. Я тебя пугаю.
Он покачал головой.
– Ничего подобного, младшая сестренка.
Младшая… Я была всего на два месяца младше. Мэдок всегда использовал подобную хрень, чтобы меня разозлить.
– Я не твоя сестренка, уж тем более не младшая. – Я сделала шаг вперед. – У меня есть друзья. И многие парни во мне заинтересованы. Им нравится, как я выгляжу. Я не собираюсь соглашаться с тобой или чванливыми стандартами наших родит…