И он начал крутить диски, пытаясь подобрать ответ.
Я прочитала про себя свою загадку. «Уж не солнце ль виновато, что плывет по небу вата?» И это все? Усмехнувшись, я за минуту собрала из букв слово «облако». Криптекс открылся, и я вытащила из капсулы подарочную карточку в скейтерский магазин, куда я регулярно наведывалась, пока жила здесь.
– Спасибо, Эдди, – прощебетала я.
Не расстраивать же ее тем, что я больше не катаюсь на скейте.
Я глянула на Мэдока. Он все еще стоял, наморщив лоб, и пытался наобум подобрать ответ. У него ничего не получалось. И чем дольше это продолжалось, тем глупее он себя чувствовал. Я подошла к нему и взяла его подарок. Когда мои пальцы коснулись его руки, у меня перехватило дыхание.
Я прочитала загадку и медленно повторяла ее вслух, набирая ответ.
– «Рассыпалось к ночи золотое зерно, глянули поутру – нет ничего».
Раздался щелчок. Я подняла глаза. Мэдок смотрел на меня, а не на криптекс.
– «Звезда», – сказала я заговорщицким шепотом.
Он не дышал и выглядел растерянным. Наверно, я выглядела так же каждый раз, когда смотрела на него снизу вверх, думая о вещах, о которых боялась спросить.
Но с тех пор много воды утекло, и мы стали другими. Теперь я хотела от него только одного: чтобы он страдал. Но, судя по девушке, которую он притащил домой прошлой ночью, он остался тем же. Продолжал использовать людей.
Я прикрыла глаза, всем своим видом демонстрируя, как мне скучно, и протянула ему открытый криптекс.
Он вдохнул полной грудью и улыбнулся. Напряжение в комнате медленно сошло на нет.
– Спасибо, – он повернулся к Эдди. – Видишь? Мы отлично ладим друг с другом.
Достав из капсулы подарочный сертификат на картинг, он вышел через стеклянные двери в просторный внутренний дворик с бассейном.
Я сглотнула, пытаясь успокоить бурю в животе.
– Вот так просто? – спросила я у Эдди. – И ты теперь позволишь ему остаться, несмотря на то, что между нами было?
– Ты же сама сказала, что не против.
– Так и есть, – поспешила добавить я. – Просто я… Просто не хочу, чтобы у тебя потом возникли проблемы с работодателем.
Она улыбнулась уголками губ и стала наливать масло на сковородку.
– Ты в курсе, что Мэдок снова начал играть на пианино? – спросила Эдди, не сводя глаз с плиты.
– Нет, – ответила я, удивленная столь резкой сменой темы. – Должно быть, его отец в восторге.
Мэдок с пяти лет занимался музыкой: играл на пианино. Джейсон Карутерс мечтал, чтобы его сын овладел этим инструментом в совершенстве, но в пятнадцать лет (примерно в тот период, когда в дом переехали мы с матерью) Мэдок понял, что отец заставляет его играть, чтобы потом было чем похвастаться. Мистер Карутерс любил рисоваться и производить впечатление, а Мэдок не хотел становиться его орудием.
Так что он бросил играть. Наотрез отказался заниматься и угрожал, что сломает инструмент, если его не уберут с глаз долой. Поэтому его перенесли в подвал, и теперь он стоял там вместе с моей рампой.
Но меня всегда мучил вопрос…
Мэдок любил играть на пианино. Для него это было чем-то вроде отдушины. По крайней мере, мне так казалось. В основном он играл, когда готовился к занятиям музыкой, но если вдруг был чем-то сильно расстроен или, наоборот, счастлив как никогда, то первым делом бежал к инструменту.
Забросив музыку, Мэдок начал страдать от отсутствия такой отдушины и в результате стал творить глупости: пропадать где-то с этим придурком Джаредом Трентом, издеваться над Татум Брандт, воровать запчасти для авто… Правда, о последнем знала только я.
– Сомневаюсь, что его отец в курсе, – продолжила Эдди. – Мэдок по-прежнему отказывается брать уроки, а уж тем более выступать. По ночам, когда все спят и никто его не видит и не слышит, он спускается в подвал и играет, – она остановилась и посмотрела на меня. – Но я слышу. Тихие переливы клавиш из подвала. Очень плохо, но слышу. Призрачные звуки, которые то ли есть на самом деле, то ли мне это чудится.
Я представила себе Мэдока, глубокой ночью играющего в подвале на пианино в полном одиночестве. Интересно, что он там играет? И почему?
Тут мне вспомнился тот Мэдок, что вломился ко мне посреди ночи. Тот, что открытым текстом обозвал меня шлюхой.
И сердце перестало колотиться как бешеное. Теперь оно билось ровно и размеренно.
– А когда он снова начал играть? – спросила я, глядя через стеклянные двери во внутренний дворик, где он говорил по телефону.
– Два года назад, – мягко ответила Эдди. – В тот день, когда ты уехала.
Глава 5
Мэдок
Теперь я понял, почему Джаред каждый вечер устраивал вечеринки, пока убивался по Тэйт. Отвлекаться полезно. Если какая-то мысль не дает тебе покоя, ее легко можно вытеснить выпивкой и девушками, заставив жизнь проноситься мимо со скоростью света. Но стоит ей немного замедлиться, как назойливые мысли снова полезут в голову и начнутся проблемы. Хотя им это все сыграло только на руку. Джаред изводил ее, и в один прекрасный день она дала отпор. Но он снова взялся за свое, и тогда она поставила его на место.