— Надеюсь, я не очень тебя этим удивила… Как прошла презентация?
— Очень хорошо. Джеку мои идеи понравились.
— Мои ему тоже понравились.
— И мне тоже. — Мэтт подмигнул Джилли: — Но свои мне нравятся больше.
— Ничего сказать не могу, не видела, — чуть суховато ответила Джилли.
— Я могу показать.
Что-то в его голосе навело Джилли на мысль, что, собственно, говорят они уже не о презентации.
— Да? — пробормотала она. — Это… было бы очень мило с твоей стороны.
Глаза Мэтта на мгновение вспыхнули, и Джилли с ужасом осознала, что поняла его совершенно правильно.
— А какой приз мы назначим победителю? — спросил Мэтт через несколько секунд напряженного молчания.
«Поцелуй — длинный, неторопливый и глубокий», — подумалось Джилли. Но вслух она ничего не сказала, а показала Мэтту красный пакет, который держала в руке.
— Ставлю на кон конфеты. Я купила их в городке, это мои самые любимые. Сам видишь, я уверена, что выиграю!
— А что за конфеты?
— Домашний мармелад в шоколаде.
Мэтт приподнял бровь:
— Я тоже такие люблю. С самого детства обожаю! Так что с удовольствием их слопаю.
— Ишь размечтался, Мармеладный Мальчик. А ты что собираешься поставить на кон?
— А что ты хочешь?
— Смотря что у тебя есть.
— Я, видишь ли, тоже уверен в своей победе, — сообщил Мэтт.
И, наклонившись к Джилли, добавил:
— Если ты меня побьешь, я дам тебе все, чего ты пожелаешь. Все, Джилли. В разумных пределах.
Джилли с трудом сглотнула, пытаясь вынырнуть из водоворота соблазнительных образов, в который ее погрузили слова Мэтта.
— Все, чего я пожелаю?
Господи, она прекрасно знает, что это за «все». По крайней мере, ее тело знает. Желает она горячего сумасшедшего секса с Мэттом Дэвидсоном. Он еще до нее и не дотронулся, а она уже вся пылает. Что же произойдет, когда Мэтт коснется ее? Лучше не думать об этом.
Мэтт остановился около черного сияющего «лексуса», достал из кармана ключи и нажал кнопку на брелке, разблокировав дверцы. Открыл переднюю и бросил на коричневое кожаное сиденье свой пакет.
— Можешь и конфеты свои оставить.
Джилли улыбнулась:
— Если ты мне отдашь ключи. Я не собираюсь оставлять свой любимый мармелад у тебя в заложниках.
— Во-первых, я играю честно. Во-вторых, я же все равно их выиграю. А если я дам тебе ключи, получится, что я ставлю против мармелада целую машину, — продолжал веселиться Мэтт. — Это нечестно!
— Это ты еще мой мармелад не пробовал!
Джилли достала из своего пакета коробку в зелено-красную полоску. Стащила зубами малиновую перчатку с руки, приподняла крышку и вынула конфету:
— Вот, угощаю.
Мэтт, не вынимая рук из карманов, вдруг наклонился и откусил кусочек. Его губы обожгли кончики пальцев Джилли.
Мэтт выпрямился. Пока он жевал конфету, Джилли смотрела на него с таким же, наверное, выражением, с каким девочка-подросток взирает на своего кумира: рот у Мэтта был сексуальнее некуда. Не успела Джилли прийти в себя, как он взял ее за запястье, поднес ее руку к своему рту и, не сводя с нее взгляда, губами вытащил остаток конфеты из ее ослабевших пальцев. Напоследок слегка задев их языком.
— Очень вкусно, — сказал он, дожевав.
В горле у Джилли пересохло, и она ограничилась кивком.
— Хочу еще, — добавил Мэтт.
«Ох, а я-то как хочу», — подумала Джилли. Отняла у Мэтта руку, закрыла коробку и убрала в пакет, чувствуя, как горит кожа там, где ее запястье сжали пальцы Мэтта.
— Я же говорила, что тебе понравится, — сказала она, положив свой пакет на сиденье машины. — Но увы, больше ничего тебе попробовать не суждено. Ну что, давай ключи?
Мэтт закрыл машину, нажал на кнопку блокировки и уронил ключи в подставленную ладонь. Джилли спрятала брелок в карман, решительно надела перчатку и, отсалютовав Мэтту, побежала на лужайку за парковкой.
Мэтт задержался, ему было нужно время отдышаться: от близости Джилли и легкого аромата ее духов у него закружилась голова, чертовы тесные джинсы опять жали в паху, а его…
Бух!
Снежок ударил его прямо в грудь. Не успел он повернуться, как другой снежок угодил ему в плечо.
— Эй, мы же не договорились насчет правил! — крикнул он.
Джилли высунулась из-за ствола дерева:
— На ком больше снега, тот проиграл! — откликнулась она, и еще один снежок разбился о бедро Мэтта.
Мэтт с рычанием устремился к тоненькому деревцу. Очередной снежок ударил его пониже спины, когда он нагнулся за снегом.
— Нечестно! — крикнул он, лихорадочно лепя снаряды и ругая себя, что не надел перчатки. — Я же не знал, что мы уже начали!