Джилли кивнула:
— Согласна.
Ее взгляд упал на белую льняную скатерть, хрустальные бокалы, фарфор, расписанный золотом, столовое серебро и хрустальную чашу, в которой плавали свечи и лепестки алых и белых роз. В мраморном камине, украшенном миниатюрными белыми светильниками, горел огонь, наполняя зал мягким золотистым светом. Из невидимых колонок лилась негромкая музыка. Одним словом, обстановка была самая романтическая.
Их взгляды встретились, и Мэтта поразило, какие они глубокие, эти бархатистые золотисто-карие глаза. Мужчине ничего не стоит в них утонуть. Джилли смотрела на него напряженно, словно хотела найти ответ на невысказанный вопрос. Она хочет знать, о чем он думает? Уж не о поцелуе ли? А думает ли об этом сама Джилли? К собственной досаде, за последние несколько часов Мэтт раз двести прокрутил этот поцелуй в уме.
— Ты выглядишь сногсшибательно, — не удержался Мэтт.
Джилли наклонила голову, ее губы дрогнули.
— Что ж, спасибо на добром слове. Но хочешь совет на будущее? Не делай даме комплиментов с таким выражением лица, как будто тебя шокируют собственные слова.
Прежде чем Мэтт успел заверить ее в своей искренности, Джилли спросила:
— Так ты не против, если мы отужинаем вдвоем?
Мэтт постарался, чтобы его ответ прозвучал как можно более беззаботно.
— Почему бы и нет? «Каберне бистро» — это пятизвездочный ресторан, думаю, кормят здесь неплохо.
— Хорошо. Только надеюсь, ты не очень голоден. Я недавно узнала, что «бистро» по-французски означает «крохотная порция вкусной еды за большие деньги».
Джилли улыбнулась и открыла меню. При виде этой улыбки сердце у Мэтта подпрыгнуло — ну просто как у подростка.
— У тебя еще есть мармелад в шоколаде? Можно будет подкрепиться им.
Изящная бровь взметнулась вверх.
— А какие у тебя основания полагать, что я поделюсь с тобой?
— Потому что девиз сегодняшнего дня — «Господь велел делиться», разве нет?
— Хм, странно. Я бы сказала — «считай мармелад по осени».
Мэтт поморщился:
— Да, это так же неприятно, как тот снежок, которым ты залепила мне по скуле, — и осторожно потер щеку.
Джилли посмотрела на его щеку, и глаза ее расширились.
— Кажется, тут осталось красное пятно…
Она протянула руку и кончиками пальцев погладила больное место. Мэтт замер под этим прикосновением.
— Извини, пожалуйста. Я целила не сюда.
— А куда? Ты мне что, глаз подбить хотела?
Джилли рассмеялась и убрала руку.
— Нет, конечно. Болит?
Мэтт махнул рукой, с некоторым испугом заметив, что рука у него слегка подрагивает. Проклятье, это уже слишком.
— Не беспокойся. — Мэтт внимательно посмотрел на Джилли. — Кажется, тебе наша перестрелка не повредила.
— Ну, мне досталось меньше, чем тебе. — И Джилли широко улыбнулась.
Тут к столику подошел сомелье, избавив Мэтта от необходимости придумывать ответ. А думать ему было и впрямь сложновато — по той причине, что вся кровь опять отхлынула от мозгов. Наверное, не самая удачная мысль была ужинать вдвоем с Джилли. Но назад пути нет. Да Мэтт и не хотел ничего менять: ему хотелось сидеть здесь с Джилли, смотреть на нее, вдыхать ее удивительный запах, любоваться ее глазами и губами, говорить с ней — и узнать больше об этой удивительной женщине. Джилли поразительно легко совмещала холодный профессионализм с выраженной сексуальностью, которая кажется тем более соблазнительной, что присутствует лишь как намек. С другой стороны, Мэтт не хотел всего этого хотеть, потому что ни к чему хорошему это привести не могло. Но он уже не мог остановиться.
После непродолжительного обсуждения и ознакомления с винной картой они заказали местное шардонне. Когда сомелье ушел, Джилли сказала:
— Нет, чудесная идея. Можем сидеть здесь и пить вино, пока как следует не узнаем друг друга. Пары дюжин бутылок должно хватить!
Озорно улыбнувшись Мэтту, она погрузилась в меню.
Мэтта охватило раздражение. Пара дюжин? Подумать только, она только что казалась ему восхитительной и соблазнительной! Да она просто циничная колючка! Как только она ухитряется спокойно острить, пока Мэтт чувствует себя дураком, усевшимся на муравейник?
Он, Мэтт, всегда считал, что умеет держать себя в руках, сохранять бесстрастие. Так оно и было, пока он не увидел Джилли в этом чертовом шелковом дезабилье. Пока она не одолжила ему свой чертов компьютер. И не поцеловала его в этом чертовом сугробе. И не надела это чертово платье, похожее на блестящие чернила, стекающие по ее телу.