— И почему ты скрывала от меня свои отношения с тетей? Я не понимаю — Таня вертит в руках стакан.
Смотрю перед собой.
— Чего тут непонятного? Мы разные. У нас разные семьи, социальное положение, статус. Я вообще не понимаю, почему ты дружишь со мной! Я даже никогда не приглашала тебя к себе. Все отмазки искала, потому что стыдно.
— Значит ты так обо мне думаешь? — Таня соскакивает с лавки и становится прямо передо мной. — Считаешь, что мне все это важно? Я никогда ничего от тебя не скрывала, даже про Стафа все рассказала, а ты, ты…
— Таня, прости — прижимаю ладони к глазам. — Я знаю, что поступила неправильно, подло.
— Вот именно, подло.
— Я просто не умею доверять. Некому было.
Таня присаживается рядом, выбрасывая стакан в урну, и берет меня за руки.
— Не скрывай больше ничего от меня, поняла? Мне неважно, как ты живешь, сколько у тебя денег. Я дружу с тобой, потому что мне именно ты интересна, а остальное неважно.
Благодарно киваю и утыкаюсь головой в Танькино плечо. Как все-таки хорошо, что она у меня есть.
Время последнего урока у Земфиры подходит к концу, и мы решаем вернуться в лицей, дождаться ее возле учительской.
— Я тут подумала, а вдруг Кетлер на тебя запал? — спрашивает по дороге подруга.
Кошусь на нее, выкатывая глаза.
— Сама то поняла, что сморозила?
— Ну, а что? — не унимается Таня. — Зачем ему тогда лезть к тебе с поцелуем, зачем он притащился к тебе после драки? Что это все, если не интерес?
— Он просто в очередной раз решил поприкалываться. Скучно стало, наверное.
Таня мечтательно вздыхает.
— Как бы я хотела посмотреть на его физиономию, когда ты ему пощечину залепила.
Усмехаюсь.
— Да, он явно не ожидал. Наверное, хотел поцеловать, а потом растрепать друзьям, как я повелась. Помнишь, Солнцеву и «вэшек»? Кетлер на спор с ней переспал, а потом ему Даниленко такой скандалище закатила.
— Конечно — прыскает Танька. — Такое не забывают. Хотя Солнцева сама виновата. Зачем лезла, если знала, что он с Даниленко мутит.
— Вот поэтому и не хочу оказаться на ее месте.
Заходим в здание, забираем куртки с собой и присаживаемся возле учительской. Как раз вовремя, потому что к нам навстречу семенит Земфира, прижимая к груди целую стопку тетрадей.
— Так, Рита за мной, а ты, Осипова, жди здесь — распоряжается математичка.
Таня напоследок сжимает кулачки и улыбается в знак поддержки.
Заходим в пустую учительскую. Земфира кидает тетради на стол и присаживается. Мне указывает на противоположный стул. следом и прижимаю к груди рюкзак, как броню.
— Что ж, Томилина, я тебя, конечно, поздравляю. Надо сказать, что у меня сомнений не было, что из присутствующих на экзамене, ты покажешь самый лучший результат — закидывает палку в огород, намекая на отсутствие Кетлера.
— Но у тебя есть слабые места — она сцепляет руки в замок и кладет на письменный стол, заваленный всяким учительским барахлом. — Видишь ли, у меня сейчас совершенно нет времени, чтобы позаниматься с тобой, а позаниматься тебе нужно, иначе олимпиаду ты не вытянешь. И я сейчас говорю не о пятерке лидеров, а о результате, который не опозорит наш лицей, понимаешь меня?
Свожу брови на переносице, дергая головой.
— Вы думаете я провалю олимпиаду, что ли?
— Нет, совсем нет. Тебе просто нужно немного подтянуться в некоторых моментах, которые мы с тобой сейчас разберем. А позанимается с тобой Максим Кетлер, я его уже попросила, и он любезно согласился.
Мне будто под дых дали, грудь сдавило, а сердце заколотилось в хаотичном темпе.
— Я сама справлюсь, мне не нужна его помощь!
— Рита — устало трет переносицут Земфира. — Это не обсуждается, иначе я не пошлю тебя на олимпиаду. Стриженов точно не откажется от такого предложения, раз уж сам Кеилер ехать не хочет.
— Вы меня шантажируете что ли? — чуть не вскакиваю со стула.
— Думай, как хочешь, но это мое условие. Я не хочу потом получить нагоняй от директора и лишиться премии за позорный результат на олимпиаде.
— Только не он — пытаюсь разжалобить Земфиру.
— Больше некому, Рита. Смотри сама. Ответ мне нужен прямо сейчас.
Дышу быстро, как только могу, чтобы не потерять сознание от волнения. Как мне с ним заниматься? Я вообще себе это не представляю.
— Хорошо — произношу почти шепотом.
— Тогда с завтрашнего дня начинайте. Времени остается не так уж и много. А теперь давай посмотрим твою работу.