— Не будет — всхлипываю. — Ее мамашка хочет, чтобы меня отчислили — отклоняюсь и заглядываю на него. — А вдруг меня и вправду отчислят! Я не знаю, это пипец просто!
— Я поговорю с Юлькой, у меня есть рычаги, чтобы она заткнулась.
— Если бы ты не порвал с ней, ничего бы не было! — вырывается у меня.
Макс щурится.
— Ты сейчас серьезно?
Не знаю, что ответить. Я хочу быть с ним, но в то же время жалею, что согласилась.
— Не нужно было всего этого — говорю скорее себе, чем ему.
Макс судорожно заправляет выбившиеся из моего хвоста пряди.
— Ты чего? Погоди, не кипятись.
Откидываю руку от своего лица и сразу же отступаю, чтобы он не дотянулся.
— Легко тебе говорить! Это не твое будущее смывают в унитаз из-за какой-то идиотки!
— Не истери, я же сказал, что все решу! — уже начинает раздражаться Кетлер.
— Ничего ты не решишь! Что ты ей можешь сделать, раз вы уже не встречаетесь?
Слезы застилают глаза, давят на горло. Все рушится! Я все рушу! Но остановиться не могу.
— Просто оставь меня — говорю ему почти шепотом, отступая, затем отворачиваюсь и спешу к выходу.
— Рита — Макс дергает меня за рукав так, что оказываюсь к нему лицом — Она же этого и добивается! — говорит, прижимаясь ко мне лбом. — Пытается нас рассорить.
— Считай, добилась — холодно заявляю ему и вырываюсь из его рук, но Кетлер опять ловит меня и прижимается грудью к моей спине.
Хваткая крепкая. Чувствую его дыхание, как вздымается грудная клетка. Меня обволакивает его запахом, но я так зла!
— Ты так легко сдаешься, Томилина? — склоняется к моему уху. — Не делай глупостей.
Его хрипловатый голос выбивает меня из колеи.
— Мне все равно, я ничего не хочу. Отпусти — шиплю ему.
Макс не виноват, но я виню его! Лучше бы между нами ничего и не начиналось.
Он опускает руки. Я свободна. Делаю шаг, два, три... Застываю. Тянет обернуться.
— Если сейчас уйдешь, я за тобой не побегу.
Мне бы броситься ему на шею, но я сама все испортила. Лучше вообще никогда и никого к себе не подпускать. Одни проблемы!
Ухожу ни разу не обернувшись.
Дома запираюсь в комнате, отключаю телефон и с головой погружаюсь в подготовку к олимпиаде. Занимаюсь до тех пор, пока не вырубаюсь перед учебниками прямо на полу в своей комнате, свернувшись калачиком.
А на следующий день в школе меня ждет очередное испытание. День вообще начался дерьмово, потому что я включила телефон и не увидела ничего от Кетлера. А ведь где-то в районе сердца у меня теплилась надежда, что он так легко не оставит меня в покое.
Затем Осипова все утро выпытывала подробности потасовки. А когда мы зашли в класс, я поняла, что меня ждет настоящий бойкот. Только Девлегаров, как обычно, поздоровался с нами.
И как вишенка на торте: Стриженов Ромка поделился новостью, что перед уроками к нему подходила Земфира и сказала готовиться к олимпиаде вместо меня.
Это добило окончательно.
После урока я сама пошла искать Земфиру, хоть Танька и пыталась меня остановить.
Нашла ее у "вэшек". Как только она меня увидела, то тут же напряглась вся и нахмурилась.
— Доброе утро, Рита, а я сама хотела к тебе подойти.
— И почему вы это сделали? — спрашиваю с порога.
— Подожди — говорит мне и встает из-за стола. Выходим в вестибюль. — Ты и сама должна понимать, почему.
— Но я не виновата! — тут же вспыхиваю. — Это Даниленко нужно наказывать! Просто у нее есть деньги всех заткнуть и переиграть, а у меня нет!
— Рита, ты избила девочку в стенах лицея! Как после этого ты можешь защищать честь нашего престижного учебного заведения на Олимпиаде?
— Но я ее не била! — срываюсь на крик, и на нас все оборачиваются.
— В любом случае на Олимпиаде тебе не место. Я с самого начала это понимала. Можешь жаловаться, куда угодно, но на Олимпиаду ты не поедешь, и точка. А теперь, извини, скоро урок.
Земфира возвращается обратно в кабинет, а я рычу от бессилия, закрывая лицо ладонями, пока Осипова не ловит меня за локоть и не отводит в женский туалет. Там я пытаюсь успокоиться, подставляя лицо под холодную струю.
— Я знаю, что делать — говорит Таня и ловит мое отражение в зеркале.
— И что же? — недоверчиво щурюсь.
— Помнишь тот видос, где Даниленко голыми сиськами перед Кетлером крутила?
Я округляю глаза.
— И не пялься так, Томилина.
— Ты же обещала удалить?
— Но решила все же оставить, мало ли... — подруга играет бровями, хитро скалясь.
— А Макс? Я не смогу — склоняюсь над раковиной.
— Зато я смогу — спокойно заявляет Осипова. — К тому же ты все равно с ним порвала, хотя я не знаю зачем. Кетлер же не виноват, что Даниленко на нем помешалась.