Дергаю на себя тяжелую дверь, но Макс тут же толкает ее назад.
— Ничего ты не поняла — раздается возле уха.
Разворачиваюсь и натыкаюсь на его лицо близко-близко.
— Я люблю тебя — прижимаюсь к его губам и прикрываю глаза, чтобы запомнить. Отстраняюсь. Макс тянется за мной, но я прикрываю его губы своей ладонью. — И желаю тебе всего самого лучшего, правда.
Убегаю на урок, пытаясь справиться с потоком слез, что рвутся наружу.
Глава 30
Billie Eilish — When the party's over
Сегодня мне восемнадцать. Удивительный день. Так непривычно чувствовать себя полностью самостоятельной. Но как же это круто!
А еще мне с самого утра принесли цветы. Пионы. Розовые, пушистые, пахнут так, что закачаешься. Только записки никакой не было.
Лежим с Таней на кровати и поедаем китайскую стряпню под захватывающий сериал про расследователей катастроф.
Я уже с нового года живу в нашей с мамой квартире. Вынудила тетку не продлять договор с арендаторами. Поскольку сама собиралась сюда съехать, не вечно же мотаться по хостелам. На удивление, она брыкаться не стала. Видно, запомнила, что я сразу же в опеку пойду. А там с нее могли бы спросить по полной.
Теперь же я сама полноправная хозяйка этих квадратных метров. Поначалу было даже страшно оставаться здесь в полном одиночестве, а потом привыкла. После подработки на доставке еды я купила новые обои и с помощью Тани проделала незамысловатый косметический ремонт, чтобы воспоминания не цеплялись за меня. Так сразу стало легче, и страх ушел.
На прикроватной тумбочке с Таниной стороны пиликает телефон, информируя о новом сообщении.
Она открывает, и краем глаза я улавливаю иконку со Стафом.
— Господи, Таня, зачем ты до сих пор общаешься с ним?
После гнусного предательства Игнат свалил в Америку по программе обмена студентами, и до сих пор там ошивается. Они, типа, теперь дружат на расстоянии.
— Я тебе уже говорила, Рит — начинает злиться подруга. — Мне это нужно.
— Ага, чтобы под видом дружбы следить за ним. Но зачем?
— Потому что люблю, чтобы он ни сделал. Не могу отпустить. Ну, не выходит у меня — стонет подруга.
— Просто если бы ты прекратила эту пытку, смогла бы оглядеться вокруг и поняла, что на Игнате твоем свет клином не сошелся. Вокруг полно других парней, намного его достойней.
— Да уж — ухмыляется Таня, закатывая глаза. — Ты то сама этих парней замечаешь? Достойных. То и дело пялишься на Кетлера.
Вздыхаю. И правда. Как вообще я могу Тане что-либо высказывать, когда у самой полнейший зашквар.
После нашего последнего с Максом разговора на лестнице общение сошло на нет. Привет-ока. Все. Он теперь усиленно учится, даже забросил тренировки. Ходит к репетитору по немецкому и английскому. Такое ощущение, что у Кетлера каждый день расписан. Только вот улыбки искренней на его лице я больше не замечаю. Вечно хмурый ходит.
Когда вижу его таким, у меня сердце щемит от тоски. Надо же, как Макса отец прогнул, заставил от мечты отказаться, в свои хотелки поиграть. Бред просто. Ведь это его родной сын. Неужели отца совсем не интересует его счастье?
Все время о нем думаю. Нет, нет, да и вспыхнет что-то внутри, зажгется, разгоняя адреналин по крови, стоит уловить его пристальный взгляд. Иногда Макс смотрит на меня так, что отчаянием сквозит, и огни полыхают, а потом резко натянет безликую маску и отвернется.
В такие моменты ненавижу его, но все равно простила бы.
С утра Таня убегает в свою танцевальную студию на генеральный прогон. У нее отчетный концерт на носу. Она вообще решила и дальше свою жизнь с танцами связать. В театральный планирует поступать на хореографическое искусство. В Москву поедет.
Я же убегаю в лицей. ЕГЭ все ближе и ближе. Скоро выпускной, и завалили нас с учебой по самое не балуй. А мне еще приходится успевать брать смены доставки, чтобы хоть как-то себя прокормить. Мамины накопления трогать не хочу, они мне еще в институте пригодятся. Если поступлю, конечно. Иногда даже приходится выходить по ночам. Страшно, но делать нечего. Как говорят, хочешь жить, умей вертеться.
В раздевалке натыкаюсь на зажимающихся в углу Девлегарова и Морозову. Они теперь встречаются. А если точнее, наверное, просто спят вместе, потому что отношения у них те еще. Тим может нарычать на нее прилюдно, променять на друзей из команды, и вообще не очень-то заметно, чтобы хоть немного Морозовой дорожил. Зато та ходит, как павлин, голову вверх задрала, что под ногами не видит.
В последнее время я вообще Девлегарова не узнаю. Раньше он казался мне самым приличным из окружения Макса. А теперь наглый, злой, задиристый стал. С Таней у них сложился полный нейтралитет. Даже не смотрит в ее сторону, хотя раньше, как голодный зверь пялился.