— Рита — окликает такой знакомый голос с хрипотцой.
Собираю себя по кускам в единую картину и оборачиваюсь на него через плечо.
Макс весь в черном — расстегнутая стеганая куртка, футболка, джинсы, ботинки. Божечки, как ему чертовски идет этот цвет. Просто преступление какое-то. Меня потряхивает.
— Давай поговорим.
Вскидываю брови в замешательстве.
— О чем?
— Ты теперь одна живешь? — оглядывает дом.
— Да, это мамина квартира.
— Может, пригласишь?
Стоит ждет ответа, а у меня сердце в груди кульбит делает. Прогнать бы его навсегда из своей жизни, наговорить гадостей, чтоб дорогу забыл.
— Нет — коротко отвечаю и отворачиваюсь.
Изо всех сил стараюсь казаться холодной, отстраненной, будто, его присутствие совсем меня не трогает.
Но как это тяжело!
Я же плавлюсь, точно лава, а он меня еще даже не касался.
Черт!
— Я не поеду учиться в Кельн — слышу шаги за спиной.
Сразу же подношу таблетку к замку и дергаю дверь.
— Поздравляю — из меня точно яд выплескивается, потому что Кетлер очень сильно обидел.
Ныряю в подъезд, но Макс успевает придержать дверь и просачивается следом за мной.
— Подожди.
Но я только мотаю головой и поднимаюсь к лифту. Нажимаю на кнопку вызова.
Макс подходит.
— Посмотри на меня — требует он.
Игнорю.
— Рита, посмотри — берет за плечи и поворачивает к себе лицом.
Отчаянно вскидываю голову.
— Ну, чего тебе?
Его руки прожигают ткань куртки, разъедают кожу.
Меня уже лихорадит. Он вообще чувствует, как влияет на меня? Если да, то мне крышка.
— Все что с тобой произошло, подстроил мой отец. Он пытался сделать так, чтобы я вернулся домой. Тина и Влад просто пешки здесь. Но когда отец своего не добился, стал шантажировать меня тем, что упечет в психушку маму, если я добровольно не соглашусь на его условия. А еще угрожал устроить так, что тебя отчислят из лицея. Мама отказалась помогать ему уговорить меня поехать учиться в Кельн. И он принялся ее спаивать, специально расставляя по дому алкоголь. Даже в оранжерею несколько бутылок виски притащил. Сначала она терпела, просто выкидывала бутылки, но потом сорвалась.
Меня начинает тошнить. Это невыносимо слушать.
— Но теперь все в прошлом. У него самого рыло в дерьме. Так что он больше не посмеет решать, где я буду учиться, и вам с мамой не навредит.
Лифт приезжает и уезжает вновь. Я нахожусь в ступоре.
— Ты можешь злиться и имеешь на это полное право, но я — касается ладонями моих скул. — Я без тебя на стенку лезу, Рита. Ничего не выходит.
— Ты так меня обидел, Кетлер. После смерти мамы я не раз испытывала боль и предательство, но ты смог меня просто растоптать. Как же я ненавижу тебя за это — у меня вырывается всхлип, а глаза так и искрят.
— Прости — твердит и склоняется к моим губам.
Я давно уже простила. Прикрываю глаза и ловлю его дыхание.
— Я тебя люблю — шепчет Макс в самые губы и касается моих. Шумно вдыхает и сминает нижнюю губу. Потом прихватывает верхнюю.
Наконец, я не выдерживаю и подаюсь ему навстречу. Мы целуемся на лестничной площадке, затем в лифте. В квартире полностью срывает тормоза.
Я так долго об этом мечтала. Эмоции выплескиваются наружу. Мы на пределе.
Срываем одежду прямо в прихожей и трогаем друг друга, будто вечность не виделись. Судорожно стараемся запомнить каждый изгиб тела, каждую впадинку. Я так его люблю, даже дышать от этой мысли становится трудно. Неописуемое чувство. Крышесносное.
Глава 33
The Chainsmokers, Halsey — Closer
Выпускной…
На мне атласное платье на тонких бретелях в пол небесного цвета и сережки с топазами, которые достались от мамы. Коробку с мамины украшениями передала мне тетя Марина перед переездом в Геленджик, куда она подалась со своей подругой на заработки.
Даже не знаю, как ей удалось сохранить все в целости и сохранности, а не заложить в ломбард для покупки очередной порции бухла.
Мы с Максом ненадолго сбежали из ресторана, чтобы встретить закат на набережной. Вид отсюда просто бомбический. Небо, подернутое редкими тучами, переливается всеми оттенками алого и отражается на речной глади.
Раньше я никогда здесь не была на закате. А теперь сижу, укутанная в темно-синий пиджак Макса. Он пристроился рядом и обнимает меня за плечи, склоняя к своей груди.
Никогда бы не поверила, если бы мне рассказали, что последний учебный год может закончится вот так. Мальчик, который был для меня главным злодеем, стал самым любимым человеком.