– Вы обязаны мне помочь, вы должны, – в тихом голосе посетительницы звучали истеричные нотки, – если вы мне не поможете, я вас ославлю на всю Францию.
– Вы понимаете, что это опасно? – голос хозяйки звучал строго, – вы возьмете на себя такой грех?
– Я все понимаю! Я готова! Вы должны мне помочь!
Я опомнившись, что стою и подслушиваю, как какая-нибудь нечистоплотная горничная, тихо сбежала обратно на свое место. Мысленно ругая себя на чем свет стоит. Давая себе зарок, ни когда не подходить к двери, когда там посетители. «Девушка твоего положения не смеет так поступать», – тут же возник грозный голос маман в моей голове.
Так и просидела на своем месте, боясь пошевелиться до выхода посетительницы. Подала ей накидку и пока она ее надевала коснулась меня своим плечом.
Мне показалось, что вокруг меня закружился вихрь. Лицо обдало холодной волной и чуть не сбило с ног резким порывом. Секунды две и все пропало. Я только качнулась. Дама кивнула головой, поблагодарила и вышла. Только колокольчик звякнул. Я оглянулась, посмотреть откуда в помещении мог возникнуть такой странный ветер, но вокруг было тихо. И только хозяйка стояла в дверях и странно на меня смотрела.
– Вы это видели? – спросила я у нее.
– Что я должна была увидеть? – еле слышно переспросила она у меня.
– Ну, этот вихрь, – пыталась я сформулировать свои ощущения.
– Тебе показалось, – уже громче сказала она и махнув рукой, как бы пресекая дальнейшие мои расспросы продолжила, – давай собираться домой пора. Я устала.
И мы с ней вместе протерли полы, помыли и вытерли посуду. Она показала, как правильно убирать и закрывать в шкафу инвентарь для гадания. И заменять скатерть. Оказалось, что каждый день надо скатерть убирать, а на следующий стелить новую. Из большого бумажного пакета она достала новую и мы постелили.
– А с этой что делать? – спросила я указывая на скомканную, черную тряпку.
– Эту надо сжечь, – пожав плечами сказала хозяйка и подхватив ее в руки повела меня на задний двор.
Там в углу притаившись стоял большой железный ящик. В него то мы и загрузили бывшую скатерть. Анна Леопольдовна вынула из кармана небольшой коробок спичек, чиркнула, немного подождала, пока пламя разгорелась и отправила ее следом за скатертью. Секунду ни чего не происходило, затем ярко вспыхнуло. А потом языки алого пламени жадно слизали тонкую ткань. Я бы стояла и любовалась действием огня еще долго, но меня тронули за локоть и вручив спички указали на открытую дверь.
Закрывая за собой и выключая везде свет мы двинулись к выходу. На улице нас уже поджидал Пьер. Салон хозяйка закрыла на ключ, мы сели в машину и покатили обратно.
Столько произошло всего, странного. В моей голове крутилась куча вопросов. Но место было неподходящее и хозяйка явно дремала на широком сидении. Да и привычка, что на мои вопросы редко следуют ответы, заставляла меня молча ехать рядом с Пьером.
Когда подъехали к дому я словно очнулась ото сна. Пьер помог хозяйке выйти из машины. Я с легкостью выскочила и спросив разрешения побежала проведывать бедного птенчика.
Добежала до своей комнаты и перед закрытой дверью увидела сидящего кота.
– Ах, ты наглая морда, брысь! – топнув на него ногой прогнала его.
Открыла дверь и бегом добралась до окна. Коробка пуста. На глаза навернулись слезы. Не уберегла. Маленького. Несчастного.
– Мадмуазель Софи, – услышала я сзади застенчивый голос.
Люсьен стоял позади меня и улыбался. У него на плече сидел нахохлившись птенчик.
– Ой, он жив, – не сдержавшись воскликнула я, – а я перепугалась, что дурацкий кот его съел. Спасибо, Люсьен!
Птенчик, услышав мой голос, чуть выпрямился на своих лапках и тихо пискнул.
– Он вас узнал, – Люсьен аккуратно пересадил его на ладошку и протянул мне, – а кот не противный, кот обыкновенный, у него просто отняли еду. У них, у кошек, это вполне естественно охотиться на птичек.
– Спасибо, – еще раз я поблагодарила парнишку, принимая птенчика.
– Вы только не оставляйте его, – предостерег он меня, – кот будет постоянно стараться до него добраться.
Раздался стук в открытую дверь и Эванс напомнил, что мне нужно переодеться и спускаться к ужину.
За столом нам разрешили сидеть вместе, не смотря на явное недовольство Марты. После ужина хозяйка сказала, что я свободна и посоветовала погулять в саду. А сама ушла отдыхать «после сложного и трудного дня».
Вечером, сидя в саду с Эвансом и Люсьеном мы пытались придумать ему кличку. Дворецкий предлагал громкие имена известных личностей, Люсьен настаивал назвать Циклопом – намекая на его одноглазость. А я молчала слушая их перепалку и смотрела, как деловито птенец расхаживает в травке, выискивая насекомых. И тут мне пришла светлая мысль в голову.