– Да уж… – хмыкнул недавно подошедший к нам генерал Белый, – прямо сказки Пушкина, юноша, или сон в летнюю ночь. А это ваш Артанский князь напоминает какого-то сказочного королевича Елисея, или, если точнее, Ивана-царевича.
– Все это я видел наяву собственными глазами, господин генерал! – вспыхнул господин Лосев и широко перекрестился. – Вот вам в этом святой истинный крест. Кроме того, я лично был свидетелем еще нескольким чудесам. Вчера днем, во время обстрела между предпоследним и последним штурмом, я был тяжело ранен осколком в бедро. И от этой раны меня всего за несколько минут наложением рук излечила весьма экстравагантная особа лет двенадцати от роду, если судить по внешнему виду. При этом она сказала, что такое быстрое лечение – это лишь временная заплатка, которой хватит не более чем на месяц, а потом необходимо явиться к ней в так называемое Тридесятое Царство для прохождения полного курса процедур. Второе чудо заключается в том, что я сам ходил между мирами – так, как обычные люди в доме через двери ходят из комнаты в комнату. Видел и то самое чрезвычайно жаркое Тридесятое Царство, пил из фонтана живой воды в тамошнем Запретном Городе, видел армию престранных девиц семи футов роста, уши которых остры как у лисиц. Еще я побывал в Китеж-граде, где сейчас зима и лежат саженные сугробы, и смотрел на засыпанный снегом город с третьего этажа великокняжеского терема. Также я был в третьем эксклаве Артанского князя, в Крыму весны тысяча шестьсот восьмого года, и своими глазами наблюдал изготовленную к бою армию, которой командует прославленный русский генерал князь Петр Багратион. Господин Серегин подобрал его на поле Бородинской битвы, вылечил своими магическими способами и назначил командующим всем Артанским войском. Там собрано не менее ста тысяч штыков, двенадцать тысяч всадников отличнейшей кавалерии, тяжелые боевые машины, и многочисленная артиллерия, готовые по получении приказа вступить в войну для того, чтобы склонить весы на нашу сторону.
– Погодите, молодой человек… – сказал генерал Ирман, – если войска стоят в резерве, то это не значит, что они будут брошены в бой. Примером тому и наши генералы: Фок со Стесселем, которые умеют только пятиться и боятся дать японцам сдачи. Так же ведет себя и командование Маньчжурской армии, которое с момента Тюренческого боя занято только отступлениями и готово продолжать их хоть до Читы.
– Из того, что я успел узнать, Артанский князь Серегин – человек чрезвычайно решительный, – веско сказал Лосев. – И, кроме всего прочего, над ним не довлеет никаких обязательств, кроме преданности России во всех ее видах. Тщательно взвесив все обстоятельства, он рубит по живому твердой рукой сплеча, невзирая на последствия. Ни в одном из тех миров, где ему довелось побывать, история более не идет по прежнему пути. Одни царства им были созданы из ничего, другие полностью разрушены, в третьих сменились владыки, четвертые из врагов стали для России друзьями. И в то же время Артанский князь милосерден к слабым и убогим. Вбив в землю побежденный народ по самые ноздри, проявляет заботу о вдовах и сиротах, чтобы те выросли полезными членами общества…
– Погодите, молодой человек, – прервал я, – уж больно страшную картину вы нарисовали. Наделенный сверхъестественными способностями авантюрист с наклонностями Чингисхана вместе со своей армией ломится через миры как медведь через камыши, повсюду устанавливая свои порядки. Возможно, ваш господин Серегин и в самом деле русский патриот, приходящий на помощь Отчизне в самые трудные моменты ее существования, но кто даст гарантию того, что этот человек не решит сместить с трона государя-императора Николая Александровича, чтобы заменить его более приемлемой фигурой, или вообще учредить у нас республику?
– В данный момент, Роман Исидорович, это абсолютно неважно, – раздался позади меня твердый уверенный голос, – судьбу императора всероссийского я буду обсуждать только с ним самим и больше ни с кем. Сейчас наша с вами забота, господа – это судьба крепости Порт-Артур…