Эльса ворочалась, стонала. Арх не выдержал, убрал доспехи, влез на кровать — пока поверх одеяла, с краюшку. И тут же получил удар локтем в бок.
— Ты еще не ушел? — супруга потрясла головой, нахмурилась. — Арх, отвали, иначе я стражу позову.
— Я никуда не пойду, — мысль надо было озвучивать неоднократно и терпеливо. — Выкинет стража — вернусь. Я не буду тебе мешать. Чем смогу — помогу.
И тут Эльса сорвалась, закричала, темнея лицом:
— Поможешь? Чем ты мне поможешь? Мою мать убили, отец лежит при смерти. В стране вот-вот начнется голод. Мы заключили договор о взаимопомощи. Я должна возглавить войско и идти в наступление вместе с людьми. Я не могу перелететь через океан — и это бы полбеды, это решаемо. Я не могу обратиться, потому что я вынашиваю ребенка! Как ты себе представляешь помощь? Слетаешь к людям, скажешь: «Давайте годик подождем, наша королева сейчас беременная»? Чем ты мне поможешь, Арх?
Глава 6.1
Эльса. Тяжесть короны
Наверное, ей надо было выговориться, выплеснуть криком накопившуюся боль и обиду. Перемены — неотвратимые и страшные — произошли слишком быстро. Эльса, обходившаяся без подруг и наперсниц, с размаху ударилась об стену одиночества, переживала горе, ни с кем не перемолвившись словом.
Появление блудного Арха взорвало молчание, как динамит дамбу. Поток откровений облегчал душу и, одновременно, позволял взглянуть на ситуацию со стороны. Проговаривая слова, Эльса пыталась найти лазейку, выход из тупика.
Пока ничего не получалось.
Люди отказали драконам в поставках продовольствия — не прихоти ради, из-за тени голода, замаячившей над самой Великой Сорошью. Урезать собственные пайки они соглашались только после заключения нового союзнического договора. Сорошь намеревалась объявить войну Ясконе и Кенгару, пойти в наступление — при поддержке льдом и магией с воздуха.
Азалия созвала большой тинг. Борьба силами льда была обречена на поражение. Королеве потребовались ядовитые войска — потомки бунтовщиков, желавших оживить алтари скверны тысячелетие назад. Азалия не рассчитывала, что вирмы, урезанные в правах, помнившие о родичах, сгинувших в Хехильте, ютившиеся в хижинах рядом с запечатанными особняками, добровольно пойдут за ней. Надеялась на королевский зов, мягкое принуждение и голос общей крови. Эльса вышла к подданным, обратившись, сияя ультрамариновой чешуей, разворачивая белые крылья на королевском утесе. Себерт предрекал провал затеи, напоминал, что именно водяная королева карала и миловала бунтовщиков. Азалия верила, что яд, напуганный голодом, примет волю льда и воды. Так и вышло.
Превращаясь перед тингом, Эльса впервые почувствовала странное неудобство. Она с трудом сменила тело, броня зудела, как будто её окатывали кипятком. Крылья чесались, когти задевали камень с неприятным звуком и заставляли морщиться. Эльса решила, что неудобства — следствие волнения. Не каждый день на тинге вершат судьбу мира.
Когда она не смогла сменить форму перед полетом на человеческий континент, Азалия вызвала к ней придворных лекарей. Вердикт вынесли практически сразу.
— Ваше высочество, вы не сможете превращаться в ближайшие девять месяцев, потому что вынашиваете ребенка.
Короткая радость смешалась со жгучей обидой. Ар-Ханг одарил ее ребенком и сбежал. И это произошло в самый неподходящий момент, когда Эльсе надо воевать на человеческом континенте. К вечеру обида улеглась — воевать придется не в одиночку, рядом отец и матушка, отряд преданных драконов.
— Я справлюсь, — ответила она в ответ на невысказанную тревогу Азалии. — Хочешь, позову камнеломку, и она разрушит стену дворца?
— Нет уж, — рассмеялась матушка. — Только ремонта нам сейчас и не хватало.
На подписание договора Эльса летела на спине Азалии, наслаждаясь высотой и бешеным, продувающим до костей ветром. Она не растеряла сомнений, но ощущала себя сильной, готовой топтать человеческую землю, штурмовать ключевые магические крепости Кенгара. Их не взять атакой с воздуха, не разрушить выстрелами из пушек. Стены поддадутся только камнеломке, а кувшинки смогут обуздать магические болота…
На Норд-Карстене Эльсу злили короткие, оценивающие взгляды Себерта. Казалось, что отец не верит в её силы, а еще отслеживает изменение орнамента, готовясь к бою с драконом смерти, способным в любой миг вынырнуть из облаков. Перед тингом и при обсуждении деталей договора Арха вспоминали дважды. Первый раз Себерт сообщил, что существует ритуал разрыва связи с ядовитым драконом. Неизвестно, применим ли он к дракону смерти, но если Эльса захочет попробовать… Эльса не захотела. Второй раз о беглеце заговорила Азалия. Сухо обронила, что существование смертельно опасного супруга Эльсе придется скрывать.
«Он может привлечь под знамена еще десяток ядозубов или отравителей дыханием, однако вызовет негодование ледяных воинов. Мы столкнемся с очередным бунтом».
«Что мне делать, если он появится?»
«Поступи согласно новому закону, — Азалия смотрела строго, без сочувствия. — Усмири, запрети обращаться. На время войны. Узкий круг будет знать правду. Потом, в мирные годы, позволишь Ар-Хангу превратиться перед подданными. Никто не осудит истинную связь, если не заставлять воинов сражаться крылом к крылу с драконом смерти».
Эльса не осмелилась спорить. Её разрывали обида — супруг сбежал, и, похоже, не собирался возвращаться — и облегчение. Эльса сознавала пользу и ответственность королевской власти над драконами. Не хотела смешивать семейные будни и право приказа в смертельной опасности. И, в то же время, прекрасно понимала: при малейшем её колебании приказ отдаст мать. Воля коронованной дракайны неоспорима. И неизвестно, чем это в итоге обернется для строптивого Арха.
Их атаковали на пути домой, после подписания договора. Восемнадцать отступников, ядовитых предателей, переметнувшихся под руку Кенгара. Нападающие были обвешаны защитными амулетами, поглощавшими морозные выдохи. Это помогло им пройти сквозь периметр обороны и добраться до Азалии.
Эльса плохо запомнила бой. Паника подтолкнула её к попытке обращения. Тело ответило вспышкой боли, затуманившей зрение и сознание. Двадцать ледяных драконов бились насмерть, защищая королеву, соправителя и их дочь, временно лишенную крыльев. Первыми смерть от ядовитого дыхания и отравленных зубов приняли военный советник и его супруга, пытавшиеся встать живым щитом между нападавшими и Азалией. Эльса увидела и почувствовала, как дрогнули, сбились с ритма крылья. Как окаменевшее тело матери устремилось вниз, к серой океанской глади. Помнила, как её подхватили мощные лапы — не знала, кто это, только надеялась, что не выронит. Навсегда запомнила падение на крохотный утес и бой Себерта с тремя ядовитыми драконами. Как отец — израненный, отравленный — смог продержаться в воздухе больше суток? Откуда взял силы донести Эльсу до берега? И даже успокаивал на песке, пресекая бесполезные попытки обратиться.
«Не паникуй. Прекрати, ты так навредишь ребенку».
Их нашли, доставили во дворец. Возле постели Себерта собрались самые искусные целители королевства. Эльса верила в лучшее — несмотря на то, что целители отводили взгляды и отмалчивались. Себерт потратил слишком много сил, тело и кровь пропитались ядом. К счастью, разум отца оставался ясным. Без его советов Эльса едва не наделала ошибок.
«Что значит „отложила коронацию“? Немедленно собирай Большой Совет! Ты — особенная, Эль. Это может подтолкнуть тех родичей, которые мысленно примеряли корону. Никто из двоюродных братьев и сестёр не посмеет сорвать ее у тебя с головы, но поддастся соблазну, если корона будет лежать в сокровищнице».