Олег, рассчитывая на худшее, исходил из того, что штабы армий Великого княжества Руанского и королевства Линерия, в ближайшее время узнают, о совершённой им переправе на западный берег.
Но он, при этом, рассчитывал и на то, что направление его движения они вряд ли определят. Особенно, с учётом того, что любой другой военачальник, на его месте, сейчас повёл бы свои войска к Орежу, где армия маршала Арта ре, Вила держала подступы к орежскому мосту, чтобы объединить все силы в один кулак для решительного и решающего сражения.
Герцог-соправитель с уважением относился к достижениям местной средневековой мысли, но считал их безнадёжно устаревшими, на фоне тех знаний, которые он получил в родном мире и того опыта реальных сражений, который он приобрёл уже в мире этом.
— Интересно, каким мы увидим Сольт? — спросил Торм, когда в палатке остались только герцог, он и Палены.
Вопрос соратника повис в воздухе, невольно заставив их всех мыслями перенестись в прошлое и сравнить его с настоящим.
Отряды линерийцев и руанцев хорошо похозяйничали на этих землях. Замок барона Гринга, также, как и монастырь Роха, лежали в руинах. Сожжены были и мельницы с мостами из-за которых, в своё время, так яростно боролись монахи с боевитым бароном.
Деревни были сожжены лишь частично — здесь они были настолько бедными и убогими, что даже у озверевшей от крови и безнаказанности солдатни не вызывали желание разрушить.
Жители этих деревень, кто успел, попрятался в лесах или уплыл на восточный берег — не случайно на западном берегу на десяток лиг вокруг не было ни одной даже самой утлой лодчёнки.
Всё это его штабу доложили ниндзя, облазившие всю округу. Притащили даже двух детей, брата с сестрой, оказавшимися бывшими односельчанами Ингара, в чьё тело, когда-то, Олег попал. Он их не вспомнил. Видимо, и Ингар их не знал. Дети были сильно истощены и напуганы, девочка всё время тихо плакала. Олег распорядился переправить их на левый берег, к мэру Нимеи. Пусть поможет.
— Сольт же они не взяли, — после молчания изрёк Чек, — Так что, всё там, как прежде. Может и твой салон ещё действует? — он ласково обнял жену.
— Вряд ли, — улыбнулась Гортензия, — Кара, когда уезжала, там всё распродала. Даже работавших там рабынь. Не думаю, что кто-то, на этом месте, потом решил открыть новый салон. Олег, — спросила она, — А если по-честному, ты решил оставить маршала без поддержки и идти деблокировать Сольт, только из одних лишь тактических соображений?
— Ты думаешь, меня ностальгия подвигла к этому решению? — усмехнулся он, — Могу тебя заверить, что тут, с моей стороны, холодный рассчёт. И ничего более. Хотя, не скрою, доклады ниндзей и этих вот детей меня задели за живое. Всё-таки, это мои родные места. Тяжело сейчас видеть, что здесь натворили наши соседи. Впрочем, я поэтому и не хочу выгонять их из Винора. Я хочу всех, кто пришёл сюда незваными гостями, уничтожить. И, поэтому, сначала Сольт, а затем рывок к Нарову. Мы их запрём, как в мышеловке. Вернее, даже, как в волчьем капкане.
— Если бы ещё взаимодействие с ре, Вилом наладить, — задумчиво сказал Чек, поглаживая коленку своей жены.
Это его задумчивое поглаживание, на миг, вызвало у Олега приступ непонятной и глупой ревности — вот почему кому-то так везёт на таких замечательных женщин?
Двое ниндзей, парень и девушка, под командой Нирмы, принесли в шатёр горячего чая. Рабов в походы Олег не брал, а ниндзя, к его удивлению, не только не гнушались подменять у своего герцога хозвзводников, но и искренне рады были ему услужить.
Мёд Олег любил, но, что называется, в охотку, а обычно предпочитал сахар. И не раз себя, время от времени, хвалил, что смог организовать в этом мире производство такого замечательного продукта. Кстати, пока, очень дорогого и не всякому доступного. Но уж, герцог-то — соправитель мог себе позволить положить себе в чашку его столько, что ложка бы стояла. Что он и сделала — почему-то сладкого захотелось. Ещё бы шоколад тут получить. Он думал об этом. Но тут никто не слышал про какао-бобы, и есть ли они вообще в этом мире, он не знал. Могли знать растинцы, наверное. Потомственные морепроходцы и торговцы.
Ассоциативная цепочка «какао — растинцы» завершилась Каем Шитором.