К вечеру Емельян Сафронович уже угощал трех капитанов кораблей и еще двоих казаков цесаревича, которыми командовал совсем не похожий на станичника человек.
Этим командиром был Иван Кириллович Митволь. Тот самый, который был в Шлиссельбургской крепости во время спровоцированного бунта Белозаровича. Без участия Митволя, убийство могло и не состояться. На весьма быстроходных фрегатах, без лишних остановок, многие участники тех событий плыли основывать новые русские колонии. Именно тут, примерно, и намечалась новая колония Русско-Американского компанейства.
— Пошли, Емельян Сафроночи, поговорим! — Митволь пригласил выйти на воздух Басова.
— Чего же не погутарить? — усмехнулся казак-предприниматель и первым вышел из избы.
— Ты мне скажи, Емельян Сафронович! Ты как, сам по себе, али собирался стать частью большого дела? — спросил Иван Кириллович, как только он остался наедине с казаком.
— Так, с Охотска, считай, погнали, а тута я хозяин! — ответил Басов.
— Есть у меня такие бумаги, что справить могу, коли принимать иных в Русско-Американское компанейство. Пойдешь? — спросил с некоторой надеждой Митволь.
Допустить того, чтобы у него недалеко была вольница из вообще неподконтрольных людей, Иван Кириллович не мог. Тут Басов или согласится на хороших условиях, сулящих немалые возможности, но в рамках системы, или придется всю эту стихийную колонию зачищать и лить русскую кровь. Не было никаких гарантий, что и сам Митволь не потеряет своих людей, но это строительство державы, при таких процессах без крови никуда.
— А у меня есть бумага от самого цесаревича! — усмехаясь, отвечал Басов. — Так я и так уже в компанействе. Только нету возможности отправить товар в Китай, али в Охотск.
— С этим поможем! — искренне улыбнулся Митволь. — Пошлешь, Емельян Сафронович своих людей с нами, чтобы они знали, где наша крепость станет. Оттуда по началу лета должен корабль идти на Охотск. Вот его и загрузим.
— Добро, Иван Кириллович. Принесу тебе бумагу ту, кабы ты не сумневался, — сказал Басов и шмыгнул в избу.
Сразу две русские колонии стали на западном побережье Северной Америки. Еще пару таких поселений и можно заявлять русские претензии и на Калифорнию и на все земли на тихоокеанского побережья на Север, аж до Аляски.
Петербург.
14 февраля 1752 года.
— Как это получилось, господин глава Генерального штаба? Где были Вы, почему кто-то вообще имеет доступ к документам, кроме Вас? Работали же вместе, Вы же учились, как правильно поступать с бумагами! — отчитывал я Апраксина.
Еще три дня назад стало известно, что пропали важнейшие бумаги, где был изложен план вероятной войны с Пруссией. Мне же сообщили об этом только тогда, как я повелел собраться на совещание. Стало известно, что прусские войска начали передвижения по всему королевству Фридриха. Это случилось после того, как и англичане высадили двадцати пяти тысячный корпус в Ганновере, где сейчас сконцентрировано уже почти пятьдесят тысяч английских штыков. Конечно, Англия не станет вести активную войну в Европе, но король Георг максимально прикрывает свою малую родину — Ганновер.
И тут, когда нужно четкое понимание и сроков и средств реализации планов… Пропадают самые важные бумаги.
— Господин Шешковский, задержите бывшего главу Генерального штаба и разберитесь, — приказал я и стал выжидать время.
Уже через две минуты Апраксина не было у меня в кабинете.
Этот, по сути, арест не был связан с моим послезнанием, которое в оценке личности Апраксина отталкивается скорее от фильма «Гардемарины 3», ну и некоторых домыслах, нежели на научную оценку роли Степана Федоровича в событиях Семилетней войны. После того, как Бестужев был посажен под домашний арест и, как говорится, небо не рухнуло, Апраксин, как креатура канцлера, стал вообще неинтересен.
Канцлер все еще работал в Зимнем дворце и мне просто было некем его заменить. Правильное обращение к послам, монархам, четкие и хитрые ответы — это все тот самый Бестужев, который сейчас своей работой хочет заслужить индульгенцию. Наивно это, но и наказание наказанию рознь. Все-таки придется отзывать Панина из Швеции, тот, говорят, такой же хитрож… вообщем, хитрый он и изворотливый в политических вопросах. Если не станет этот Панин двигать свою собственную повестку с союзом северных держав, то может и поработать, пока Трубецкой освоится. Ну а канцлера я жду. Иван Иванович Нелидов должен быть уже уведомлен о необходимости своего прибытия в Петербург.
Что касается исчезновения документов, то я уже знаю, кто именно их украл. Вот так, бесчестно, подло и низко, могут поступать мои родственники! И где тут офицерская честь? В каком она месте у вора? Георг Людвиг Гольштейн-Готорбский сбежал в Пруссию уже как недели полторы назад. Он просто оставил кавказский корпус без командования, который, между прочим уже частью вошел в Ереван. Сбежал с еще тремя своими заместителями. Бежали эти предатели через Петербург, аккурат по дороге заскочив в кабинет начальника Генерального штаба.