— Марфа Егорьевна, к Вам пришел господин. Он не называется, но просит, чтобы я сообщил Вам, — доложил Пимен Ляпин.
Пимен был так же любимчиком Елизаветы и не представлял свою жизнь без служения государыни. Вместе с тем Ляпин сильно сблизился с Марфой Шуваловой. Между ними не могло быть никакой связи, как у мужчины и женщины, но Марфа и Пимен разделяли общие взгляды на многие вещи, Они искренне любили Елизавету-человека и восхищались Елизаветой-императрицей. Пимен покинул дворцы, не найдя для себя занятия, ушел служить Марфе Егорьевне, которая была так похожа своим характером и так непохожа своим ликом на почившую императрицу.
— Я поняла, кто именно пожаловал. Проси! — сказала Марфа Егорьевна, в некотором предвкушении.
В комнату входил подполковник Внуков Федор Дмитриевич. Статный военный, не лишенный выправки и бравады. Холеный, гладко причесанный и с залихватскими усами.
— Госпожа! — поздоровался Внуков.
— Да бросьте, Федор Дмитриевич, я чай не мой почивший муж, которому Вы обязаны всем, не стоит госпожой меня прозывать. Но скажу так, что сделав то, о чем мы с Вами условились, я буду считать, что все долги перед моей семьей Вами уплачены. Более того, я дам Вам еще сто тысяч рублей и каждому, кто будет участвовать так же по тысячи рублей сверху, — сказала Марфа, наблюдая за ожидаемой реакцией подполковника.
Внуков был одним из самых молодых подполковников в русской армии. И добился он этого никак не качествами, присущими военному, впрочем, ими он так же не был обделен, а, скорее, продвижение было по протекции Петра Ивановича Шувалова. Петр Иванович умел приметить человека и знал, как можно тому оказать протекцию и полностью приручить. Таких людей было немало и Марфа сделала все возможное, чтобы собрать должников и присмотреться к ним. Не все клиенты Шувалова подошли под цели Марфы, но таковые были.
— Все готово, Марфа Егорьевна, — сказал Внуков.
— Да, завтра! Ропша опустеет, казаки и егеря, все отправятся на церемонию погребения Лизы. Если кто и останется, так немного человек, — рассуждала Марфа.
— Мы подготовили отход, свежие кони будут ожидать на протяжении ста верст, потом мы потеряемся в лесах и переждем. Меня хватиться не должны, потому уже скоро я вернусь в свой полк, который сейчас только формируется в Нижнем Новгороде, — говорил Внуков и было видно, что он ожидал каких-то слов от Марфы Егорьевны.
— Скажите сегодня куда именно отвести серебро! Я не доверяю рисованной бумаге, потому нету у меня бумажных рублей, чтобы сразу рассчитаться, — Марфа поняла заминку гостя правильно.
У Федора Дмитриевича загладилось лицо и проскочила улыбка. Не так давно Внуков сильно проигрался и ему пришлось отдать львиную долю серебра, что мужчина смог накопить. Уже отчаявшись, что благодетель Петр Иванович Шувалов никогда ему не поможет по причине своей нелепой смерти, он узнал, что вдова искала его, Внукова, для какого-то дела.
«Убить какую-то девку? Проще простого!» — думал Внуков, когда Марфа Егорьевна его вербовала. Однако настроение подполковника испортилось, когда он узнал, где именно будет находиться эта девка. Федор Дмитриевич даже хотел было отказаться, но вдова такие деньги предложила, что Внуков готов попробовать убить и самого императора, при том, что он знал, чем закончились иные покушения на наследника.
Операция планировалась в тот момент, когда казаки и егеря, которые располагаются на территории Ропши и рядом с ней, отправятся организовывать коридор для проноса тела почившей императрицы. Девка останется если и не одна, то со значительно меньшим числом охраны. Вот тогда Марфа и планировала самолично ее убить.
Вначале безутешная вдова хотела убить самого наследника, которого никогда не примет в качестве императора. Но найти исполнителей оказалось очень сложно. Пес Шешковский обложил своего хозяина так, что сделать Петру-зверенышу хоть что-то просто невозможно. Или нужно долго думать и кропотливо работать над тем, чтобы найти подходы к телу немчика-Петруши. А все естество женщины требовала отмщения здесь и сейчас. Тем более, что даже в случае появления Марфы рядом с Петербургом этот факт уже скоро станет известен многим, и женщина не сомневалась, что ее либо убьют, либо изолируют.
А вот ударить по той, кто носит его ребенка… Вот она месть, когда ударить прямо в сердце. Ведь нет на земле более тяжелой муки, как потерять своего любимого человека, тем более, когда этот человек носит еще и твоего ребенка.