Мы зашли в Петропавловский собор и даже я, до того никого не замечавший, краем сознания отметил работу архитектора Александра Виста. Сочетание зеленого мрамора с золотом, скульптурные композиции, украшенные пилоны — все было подобрано сообразно тому барокко, которое еще могут назвать «елизаветинским».
Мы с Екатериной Алексеевной стояли у тела Елизаветы, члены Государственного Совета поодаль, остальные же люди входили в собор двумя волнами и так же расходились по сторонам, не задерживаясь, уходя через открытые боковые двери храма.
— Умри убийца! — услышал я истошный выкрик из толпы и не сразу смог выйти из своего задумчивого и печального состояния.
Выстрел оглушил всех вокруг. Скорбящие, кто был в это время в Петропавловском соборе, попытались спешно его покинуть. Паника обуяла сознание дворян, что только что так рыдали по усопшей императрице.
Выстрел! Меня отбрасывает на спину. Резкая боль в левом глазу. Выстрел! Обжигает ногу и я окончательно заваливаюсь. Сознание плывет и я успеваю заметить, как на траектории очередной пули встает Катя.
— Зачем? — хриплю я, замечая оставшимся целым правым глазом, что жена падает, сраженная пулей.
— Сдохните все! Это вы убили ее! — кричит Иван Шевич не своим голосом, истеричным, плачущим.
Чувствую, как сверху на меня ложится чье-то тело. Выстрел! Выстрел! Тело, накрывшее меня вздрагивает и замирает. Вот же придумал револьверы! А у Шевича их явно два.
Сознание окончательно покидает меня и последнее, что удалось заметить, как один из гвардейцев, что сейчас отыгрывал роль рынды-стража возле гроба Елизаветы с бердышом наперевес, использовал свое бутафорское оружие и рубанул Шевича по спине. Отец Иоанны упал мертвой куклой прямо у гроба императрицы.
Великое НИЧТО! ПОКОЙ!
Продолжение все-таки следует!