— Хех! — выдохнул Медведь, с разворота перерезая горло тому, кто звался «Иван Иванович».
Расширив от удивления глаза, Матвей кулем свалился на траву.
— Щенок ты пса кусать! — прорычал Медведь и поспешил в сторону от колонн арестантов.
Взвалив на плечо узел из плотной ткани, полный серебром и содержащий немного еды и воды, разбойник стал удаляться от массы взбунтовавшихся каторжан.
Кустами, пригибаясь в высокой траве, Медведь, казалось, уже был далеко, не менее, чем в версте от своих оставленных подельников, как разбойника настигли сразу три арбалетных болта.
— Авдотья, Марыся, — упоминание своей дочери и ее матери было последними словами некогда грозного московского и волжского разбойника.
Шлиссельбургская крепость.
11 июня 1751 года..
Поручик Яков Васильевич Белозарович был преисполнен решимостью. Он жаждал отомстить ненавистной правящей клике во главе с гулящей бабой Елизаветой. Род Белозаровичей сильно пострадал от правления еще императора Петра Великого. Дед Якова некогда переметнулся вместе с казаками Мазепы к Карлу Шведскому и поплатился за это. Тогда Юрий Казимирович Белозарович посчитал, что у русского царя просто нет шансов против вышколенного, лучшего в Европе, войска шведского короля. Так бы и было, Швеция выиграла бы Полтавское сражение, если бы Карл XII не получил обидное ранение в ногу и не пребывал в беспамятстве три дня. Шведские генералы, привыкшие к исполнению воли своего короля, не смогли обуздать армию, которая начала разлагаться и к битве подошла менее организованной силой, чем была ранее.
Так оправдывал Яков Васильевич победы первого русского императора, так он оправдывал своего деда, которого никогда не видел.
Не было бы у Якова никаких терзаний и обид на русских самодержцев, если бы не одно болезненное обстоятельство: у его семьи уже дважды забирали земли, и род начинал влачить жалкое существование. Первый раз из-за неправильного выбора деда, второй раз из-за того, что отец Якова начал тайное общение с Барской конфедерацией и даже один раз передал сведения о большом обозе для армии. Если бы Тайная канцелярия смогла доказать такой факт измены, то и Якову было бы несдобровать. Дело было в ином. Сам факт подозрения позволил соседям Белозаровичей отсудить себе две из трех деревень, что принадлежали роду. Отец на службу русской императрице так и не вернулся, но молодому тогда еще подпоручику нужно было за что-то кормиться и устраивать свою жизнь.
Полгода назад Якова Васильевича начали преследовать новые неудачи и удары судьбы. Он проигрался. Крупно, весьма влиятельным людям из Военной коллегии. Когда уже начались мысли о самоубийстве, пришла помощь: Белозарович стал членом общества, где много пили, играли, обсуждали политику. Там же Яков и осмелился сказать о том, что России нужен иной политический строй, такой, как в Польше, или, на худой конец, как в Англии. Сейм и богатые магнаты — вот залог хорошей жизни, где каждый шляхтич что-то да значит, а не пыль под ногами императорской клики.
Белозарович получил тогда по морде. Без вызова на дуэль, как мужик. Обида была, но нашлись люди, отговорившие от дуэли. Вот эти люди и стали теми, кто понял чаяния Якова.
Скоро Яков Васильевич Белозарович по протекции был направлен в Шлиссельбургскую крепость на должность одного из командиров караульной роты. Там он и узнал, какой пленник находится за мощными стенами крепости, что некогда называлась «Орешек».
Сам он решился на то, чтобы выкрасть Иоанна Антоновича, или кто подсказал, Яков не помнил, но идеей заразился всерьез [с художественными искажениями описывается заговорщик в РИ, попытавшийся освободить Иоанна Антоновича в 1764 году Василий Яковлевич Мирович].
И вот настал тот час, когда месть свершится, настанет время воздаяния всем по грехам их.
— Яков Васильевич, к крепости на лодках приближаются неизвестные люди без стягов. Может ударить по ним из пушек? — спросил совсем еще юный прапорщик Литвинов.
— Караульную команду ко мне, быстро! — скомандовал Белозарович, не реагируя на вопрос своего заместителя.
Через десять минут, когда избитый Литвинов лежал без чувств, караульная команда уже пробивалась к месту заточения главного узника крепости. Был бой, и три человека, клявшиеся в верности поручику Белозаровичу, уже сбежали, поняв в какую пропасть сбросил своих подчиненных командир. Иные, польстившись на обещание просто огромных денег, бились.
У камеры Иоанна Антоновича всегда дежурила отдельная команда из пяти офицеров нижних чинов, и при них был человек из Тайной канцелярии. Такой порядок был заведен сразу после первого покушения на наследника Петра Федоровича. Эти караульные ни с кем не общались, но остальные солдаты крепости им завидовали, так как считали, что те получают жалование вдвое больше их. При том, что в Шлиссельбургской крепости было прописано строжайшее молчание и неразглашение тайн, все караульные были в курсе, кого охраняет особая караульная команда.