Откровенно говоря, капитану Янгу было наплевать и на простую радугу, и на её геральдическое толкование. Если это поможет защитить его корабль и экипаж и поспособствует успеху сего предприятия, то можно напялить на себе всё, что угодно. Он больше боялся сегодняшней ночи, когда предстояло захватить несколько ящиков с оружием. Естественно, ни он, и никто из штатной команды «Пандоры» не будут принимать участие в сим грабеже, sorry… экспроприации. Для этого подготовлена группа из десяти человек, в состав которой вошли два уоррент-офицера Холмс и Уотсон, и десяток русских волонтёров. Из числа последних, двое в прошлом работали в этом порту и поддерживали тесную связь с местным криминалом, но после участия в попытке неудачного ограбления склада, вынуждены были бежать из России. Теперь же они могли послужить проводниками, а оставшиеся обязаны были нести ящики с винтовками и револьверами, которые предусмотрительно ещё при погрузке в Германии пометили пятнами красной краски. Кроме того, по заверениям нужных людей, в пакгаузе их разместили поближе к дверям.
Самое главное не поднимать преждевременной тревоги, а далее начнётся мятеж и в общем хаосе и неразберихе никому не будет дела до складов, тем более с имуществом, не принадлежащим флоту. Но пока следовало действовать очень осторожно, дабы случайно не нарваться на патруль, ибо год назад Государь Император Высочайше утвердил Соответствующее положение о портовой полиции и повелел создать соответствующие подразделения во всех портах России. Что касаемо Санкт- Петербурга, то пристани и другие объекты охраняло семьдесят полицейских, вооруженных револьверами и топорными ножами. Да и на здоровье и отсутствие силушки они не жаловались. Это были не инвалидные команды времён Очакова и покоренья Крыма, а матёрые мужики, отслужившие в армии или на флоте и справиться с ними без шума вряд ли получится, а там и подмога подоспеет. Слава Богу, но в эту ночь было довольно холодно и лил сильный дождь, а посему бдительные стражи правопорядка не проявляли излишнего рвения, предпочитая отсиживаться в тёплой караулке. Шум дождевых струй и порывы ветра хорошо заглушали звуки вскрываемых замков и через четверть часа двери пакгауза распахнулись, пропуская вовнутрь шестерых людей. Остальные же оставались снаружи и напряженно вглядывались в темень ночи.
Назад, на судно маленький караван возвращался значительно дольше. Луна лишь иногда прорывалась через завесу туч и тогда её свет освещал дорогу, но без ручных фонарей передвигаться, тем более с грузом, было практически невозможно. Но вероятно, ведьма Моргана своей тёмной магией оберегала их в пути и как только они поднялись на баркентины, ветер и дождь, как по команде стихли и вскоре звёзды засияли на ночном небосводе. Капитан Янг распорядился отправить промокших насквозь десяток в кубрик, где они могли переодеться в сухое, выпить по стакану рома и несколько часов отдохнуть. Остальные же русские повстанцы занялись доставленным оружием, освобождая его от заводской смазки и подготовляя к бою. Естественно, всё это проходило под наблюдением уоррент-офицеров Остина и Дункана. Наступившее утро было солнечным и обещало тёплый день, но очень скоро несколько орудийных выстрелов донесли до порта весть о начале восстания, вскоре подтверждённое пробегавшими по пристани полицейскими и портовыми чиновниками, которые стремились найти безопасное месть и постараться пересидеть там до восстановления порядка. А для британцев это был сигнал начала операции и вскоре три десятка русских эмигрантов, и вся шестёрка британских уоррент-офицеров направились в город. Далее им предстояло разделиться на три группы и отправиться по трём разным адресам.
Естественно, что каждый из этих террористов нацепил на грудь радужный бант, а на оба рукава аналогичные повязки. Эти знаки, а также оружие в руках, должны были показать всем, что это не бандиты, а представители восставшего народа, поднявшиеся на помощь славным потомкам декабристов, которые вышли на смертельный бой с узурпатором. Весьма продумано отнеслись к выбору одежды, поразительное единообразие могло вызвать ненужные подозрения о том, что это не стихийная толпа людей, а специально собранный отряд. Поэтому шестёрка британцев напялили на себя такое платье, что приличествовало приказчикам богатых купцов или владельцев фешенебельных магазинов. Остальные вырядились кто во что горазд, изображая мещан, разночинцев и даже студентов. И далеко не юношеский возраст не препятствовал сему маскараду. Была такая категория обучающихся в университетах Российской Империи, как «вечный студент». Сии уникумы ухитрялись числиться в альма-матер по десять-пятнадцать лет, а то и поболее и даже изредка появлялись в учебных аудиториях. Основное время они тратили на более важную с их точки зрения деятельность: беспробудное пьянство, периодическое лечение от венерических заболеваний, участие в революционной деятельности и на прочие излишества нехорошие. Всё это приводило к фатальным последствиям для здоровья и очень часто единственным спасением был арест и тюремное регулярное питание, обязательно включающее щи и каши, столь полезные для желудка. А уже пребывание в ссылке «во глубине сибирских руд» с регулярным потреблением грибных щей, телятины, отварной рыбы, пирогов, пельменей, шанежек, баранины с кашей и прочей простой русской пищи, позволяла после отбытия срока, с новыми силами вернуться к террористической деятельности.
Что касается вооружения, то британцы несли в руках винчестеры, спрятав револьверы в кобуры, прикрытые верхней одеждой. Остальным досталось по одному экземпляру Reichsrevolver М1883 и по сотне патронов. Такой огневой мощи, по мнению королевских морских пехотинцев, было вполне достаточно для того, чтобы перебить охрану и ворваться в адмиралтейство. Естественно, поначалу следует постараться организовать нападение толпы на «гнездо царских сатрапов и держиморд», а уж потом «прийти на помощь восставшему народу». Но сколько планов сражений, составленных генералами и фельдмаршалами, шли наперекосяк, столкнувшись с печальной реальностью, ибо: человек предполагает, а Бог располагает . И вот Всевышний начал потихоньку вносить свои правки в сценарий сей драмы, составленный знатоками тайной войны из Форин-офис и Департамента военно-морской разведки. Стоило лишь им отойти от порта, как в конце улицы показалась конная сотня казаков. Пришлось немедленно свернуть в сторону, а потом долго петлять по улочкам и переулкам. Связываться с матёрыми донцами было смертельно опасно, эти потомственные воины, в смутный час привыкли действовать по нехитрому, но зато безотказному правилу: сперва стреляй, а уж потом задавай вопросы о том, кто и куда идёт. Затем они едва не столкнулись с ротой семеновцев, но опять-таки буквально чудом, сумели разминуться.
В итоге, эти случайности, а может и промысел Божий вывел изрядно уставших, малость испуганных и весьма обозлённых головорезов на улицу Садовую, где располагалась мастерская золотых изделий, о чём говорила соответствующая вывеска на стене дома. И как можно было лицезреть со стороны, какая-то небольшая банда уже пыталась её ограбить. Раздавался звон разбитых витринных стёкол, звучали отдельные выстрелы, причём как со стороны нападающих, так и со стороны немногочисленных защитников ювелирной фабрики. И тут полностью дала о себе знать крысиная сущность «борцов за свободу», игнорируя вопли британцев они помчались в направлении дома, уже предвкушая такую поистине золотую и доступную добычу. Уоррент-офицеры попытались пресечь бунт на корню и прибегли к уже испытанной методике, открыли огонь, стремясь подстрелить самых активных возмутителей порядка. Но сейчас им противостояли вооруженные люди и их было в несколько раз больше. На протяжении четверти часа гремели выстрелы и лилась человеческая кровь. Именно, человеческая, потому что кроме бандитов, как местных, так и залётных, погибли честные люди- работники мастерской, продавцы и немногочисленная охрана. Когда стрельба утихла, в живых осталось всего лишь полтора десятка из числа завербованных в Лондоне русских эмигрантов. А затем начался эпический грабёж. Хватали и ссыпали в мешки, кои были предназначены для документов Адмиралтейства, золотые кольца, браслеты, брошки и ожерелья. Не оставили без внимания и драгоценные портсигары и разнообразные шкатулочки, усыпанные алмазами и рубинами. Постепенно, опьянение от крови и блеска злата начало отступать, и всё громче давал знать о себе инстинкт самосохранения, который не шептал, а вопил, требуя одного: бежать и спасаться. А раздавшаяся невдалеке стрельба подсказывала, что сюда может направляться отряд правоохранителей, с коим связываться не хотелось. С предполагаемой подмогой из гвардейцев-преображенцев они, скорее всего, разминулись. На самом деле, согласно плану, преображенцы к Адмиралтейству-то вышли, но там уже была охрана из морячков Кронштадта, тоже вооруженная до зубов. В общем, чутка постреляв, отчаянные гвардейцы мужественно ломанулись кто куда.