Одна проблема - до пятого уровня мы дойти не успели. Бесовы читтеры, чтоб вам всю оставшуюся жизнь Интернет по килобайту в час!
Я героически, сохраняя оружие, знамя и веру в победу, откатилась назад, пропустив наемников, и, приткнувшись к стене, зашарила на поясе в поисках заветной фляжки, но вспомнила, что чудо-компотика больше нет... Грустно, господа! По моим ощущениям индикатор жизни колебался где-то процентах на трех. А не один ли пес?
Обморока, плавно переходящего в смерть, я не заметила. Не видела я и того, как внезапно и жутко побледневший Сар вскинул обе ладони в жесте, красноречиво названном: «Последнее Причастие» и изо всех своих немалых (как оказалось) сил вдарил по Туманным.
И все кончилось.
Случалось вам всю ночь, прячась от мамы с нетбуком под одеялом, смотреть марафонский показ «Американской истории ужасов»? А потом уснуть под утро и, практически сразу, услышать над самым ухом мамино ласковое: «Зайчик мой, ты встаешь или я иду за чайничком?» Случалось в полубреду, на выключенном мозге буркнуть: «Иди. Напугала iPhone перезагрузкой» - и ровно через пять секунд получить этот «чайничек», с ледяной водой, между прочим, прямиком в постель?! Нет? Ну, я скажу, жизни вы не знаете вообще. Впрочем, кто не жил с моей мамулей, тот жизни знать не может по определению.
К чему мне этот «чайничек» приглючился? А к тому, что чувствовала я себя как-то очень знакомо: паршиво, мокро и холодно. А еще - жестко. Вот когда пожалеешь, что ты не Вий. Тому веки поднимали - мне пришлось самой напрягаться. И было это едва ли не тяжелее всего, что я делала до сих пор. Хотя нет, вру. Писать сочинение по картине «Деревня» было еще хуже.
- Очухалась, никак! - В смутно знакомом голосе прозвучала неподдельная радость. Чему, спрашивается, радуется? Облили бедную девушку колодезной водой из ведра - и дово-о-льны! Вот сейчас как выскочу, как выпрыгну - и полетят эльфийские стрелы по темным силам!
С «выпрыгнуть» я, реально, погорячилась. А вот веки поднять удалось.
Надо мной нависал Пегая Борода собственной персоной. Ведро тоже обнаружилось, неподалеку. Взглянув на емкость с пролетарской ненавистью, я хрипло буркнула:
- А вот как-то более гуманно постояльцев будить не пробовали? В конце-концов, они вам деньги платят...
Услышав мой голос, Борода умилился, словно любящий дедушка.
- Ну вот, и совсем очнулась красавица наша, воительница отважная. И хорошо. А мы уж думали - все. Лежит холодная, не дышит, и губки уже синеют. Но, видать, любит тебя Пресветлая... А одежу мы сейчас высушим.
Не дышит? Губы синие?
- Точно тебе говорю, Рани, ты как мертвая была, - Сар присел рядом, его невозможные светлые глаза сияли непонятным счастьем, - я спутал!
... Не «как», а мертвая и была, - мрачно сообразила я, - «жизнь» сгорела. Интересно, четыре было на двоих, или все же на одного?
- Как Рысь? - я привстала, надеясь отыскать взглядом приятеля.
- В порядке, - Сар выглядел по-настоящему изумленным, - мы все думали, что и ему - конец. А оно вот как обернулось - клинок вскользь прошел, только рубаху разрезал, а на теле - ни царапинки. Или на оборотнях все заживает как на собаках?
- Не заживает, - бросил давешний гном. Голос его был под стать моему настроению. Я проследила за его взглядом и увидела нашу старую знакомую - Лисичку. Дралась она храбро, почти наравне с мужчинами. Наверное, могла бы стать подходящей парой своему наемнику. Не срослось.
Лисичку бережно уложили на кусок полотна, рядом с другими жертвами Туманных, и какой-то мужчина, бормотнув короткое «слово уходящим», закрыл ей глаза. Это был не Кайтек.
Ну, кто бы сказал, почему воскресать так пакостно? Или это с непривычки?
Улучив момент, я достала телефон и бросила взгляд на шкалу «жизней». Там горело три сердца. Значит, четыре - на двоих. Жестко! Дома, перед компом, при таких шансах я бы просто вышла из игры и начала сначала. Но как это прикажете сделать здесь? «Случайно» упасть с колокольни - и так три раза подряд? Бред!
Новость, которая заставила меня встряхнуться, была... странной. По-другому не скажешь. Пропал купец Велохий. Поначалу его искали среди живых - богатая и подлая морда была не из тех, кто рвется «заслонить грудью». Скорее, он предпочитал, чтобы заслоняли его. Впрочем, нужно отдать ему должное, платил за это хорошо, так что наемники его если и не любили, то считали скотиной весьма полезной.
Не найдя, переключились на покойников. А, не обнаружив и там, всерьез озадачились. Вариантов-то было только два: либо морду беси взяли, либо он воспользовался суматохой и сбежал. Но куда и зачем, и, главное, почему бросил обоз?