Мотались по свету давно. С того времени, как старший, проигравшись в кости, отдал за долги свое жилье. Пусть не хоромы, но оно когда-то было — дом в две комнатушки с разваленным сарайчиком.
Оставшись с сыном на улице, промышляли чем могли. В основном мелкими кражами и разбоем. На одном месте долго не сидели, опасно это — на месте засиживаться. И вот однажды судьба занесла их в трактир очередной деревушки. Где они и подцепили Энн мать Кейт– девчонки из телеги. Та по доброте душевной приютила двух оборванцев, поверив в их очередную душещипательную историю. Ведь после нескольких кружек дешёвого вина все становятся слишком жалостливыми, особенно женщины.
Потом, конечно же по трагической случайности, мать Кейт отправилась к праотцам. А новоявленные хозяева дома решили было его продать, но потерпели фиаско. Родственников на освободившееся жилье и так хватало. Недолго думая, опоив, похитили девчонку (родственники были не против), и решили продать в бордель. Где-то, когда-то услышав, что на этом можно неплохо подзаработать.
Харл появился с другой стороны. Таща за собой длинный ствол небольшой сухой сосны с обрубленными ветками.
— Доброе место, — довольно осклабился он, — Там недалеко и ручей есть, — махнул налево, — Поди, воды принеси, пока светло. Да ветки, они тут недалеко, собери. А я костром займусь.
Сплюнул сквозь зубы и покосился на повозку.
— Спит штоль?
Петер пожал плечами, подхватил котелок и пошел вглубь рощи, куда направил его отец.
Когда запах нехитрого варева бледной дымкой повис над поляной, девушка, тихонько звякнув цепью, пошевелилась. Села, неловко завалившись на бок.
— А-а-а, унюхала, — злорадно ухмыльнулся Харл.
Пленница, сверкнув глазами, упрямо отвернулась.
— Я покормлю ее, — с готовностью вызвался Петер.
— Ага, как вчера что ли? — хохотнул отец, — Нет уж, сегодня моя очередь.
Вчера отпрыск вместо того, чтобы накормить девчонку, полез ей под юбку. Та, недолго думая, мало того, что покусала недоумка, так еще и похлебку разлила. А так как похитители сами жили впроголодь, то попало и девчонке, и младшему. Правда, девчонке попало больше. Петер отделался тычком под зад и хорошей затрещиной. Не считая укусов, которые подарила ему пленница.
— А мож не стоит провизию на нее переводить, а? Потерпит еще, денек-другой, до города недалеко осталось, — прочавкал Петер, выскребая дно опустевшей миски и запивая вином из бутыли.
— А кто у нас тогда ее купит то? — рявкнул Харл, — Заморенную! И так, кожа да кости.
— Ага, кожа да кости, говоришь! А кто меня вчера покусал? — возмутился Петер — Пихалась как дикая коза. Бока мне поотбила!
Весело фыркнув, Харл зачерпнул со дна котелка то, что осталось и, шлепнув в миску, вальяжной поступью двинулся к телеге.
— Ну, что птичка моя, сегодня есть соизволишь, или опять дурить начнешь?
Сквозь приторность фальшивой улыбки в голосе сквозила угроза.
Подошел к ней в плотную, дохнув луком, перегаром и запахом давно немытого тела.
***
За весь день у нее во рту росинки маковой не было, но есть то, что предлагал Харл опять не стала. Вечером, когда тот пытался накормить ее, притворилась, что открывает рот, а потом ловко пнула миску не пристегнутой к кандалам ногой. Варево оказалось на лице и рубахе у Харла. Было забавно, когда кружок вареной моркови залепил ему в глаз, а куски картофеля и капусты со смешным чавканьем отвалились от рябой морды и ссыпались за пазуху. За это и получить было не жалко.
Кейт смеялась недолго. До тех пор, пока не получила сильную пощечину и удар под дых. Но и тогда, нагло улыбаться не перестала. Пусть знают, ублюдки, что она не будет им подчиняться до последнего своего вздоха. Лучше умереть, чем оказаться в борделе.
Лицо с правой стороны пекло. Видимо, там расплылся большущий синяк. Во рту ощущался солоноватый привкус. Кейт сплюнула кровью в сторону Харла и с вызовом ухмыльнулась.
Но хуже всего было то, что произошло потом.
Харл обозвал это проверкой на «профпригодность».
После нескольких бесплодных попыток, у старшего ничего не получилось. Озверев от злости и своей постыдной беспомощности, он навалился на нее всем своим немалым весом и поручил все сделать младшему.
Она пыталась кричать, но потная, заскорузлая, вонючая ладонь зажала рот. От недостатка воздуха и омерзения Кейт чуть не задохнулась. Отбивалась как могла, кусалась, брыкалась, но силы были не равны. Кажется, её опять били, но помнилось смутно.