Выбрать главу

Например, познакомил с Леной. Она была старше нас лет на десять и давно замужем, но привлекала удивительной раскованностью. Дома, куда я приходил в отсутствие высокопоставленного мужа, безо всякого стеснения ходила голой, играла на гитаре и хрипловатым грудным голосом исполняла незатейливые песенки собственного сочинения, обучила меня играть на семиструнке, да и курить тоже. Любила перебирать тогда ещё густые волосы на моей макушке, называла солнышком и милым львёнком. Сражённый непривычной нежностью и вниманием, я размечтался о кренделях небесных, начал строить планы на будущее. Пока не узнал, что к Лене похаживал и Пашка, и Сергей, и Валера с потока, много кого она любезно принимала в своём розовом будуаре запретных страстей.

— Не дури, — говорил нагрянувший в гости друг, после того, как я два дня не выходил из дома. — Она ведь дешёвка. Таких надо использовать по назначению и никаких душевных мук. Это просто.

Для Пашки всё было просто.

Машина остановилась, я очнулся в собственном дворе. Водитель, недовольный задержкой — вот уж эта московская привычка всех подгонять, — выгрузил чемодан, и, взвизгнув тормозами, умчался.

Дождь закончился. Ветер резкими порывами сбивал с ветвей последние капли, они падали в мутные лужи, оставляя расходящиеся полукружья и чуть погодя растворяясь среди своих собратьев. Я поднялся в холостяцкую берлогу. Стылое одиночество выглядывало из каждого угла, странно, прежде я этого не замечал. Правильнее сказать — вообще не видел своего жилища, служившего мне лишь для того, чтобы, наскоро перекусив, уронить на подушку усталую голову, а поутру, умывшись и побрившись, вновь мчаться на работу. Если не приходилось оставаться в ночное в лаборатории на стареньком диване, который я перетащил из квартиры бабушки.

Зарядное устройство обнаружилось на самом дне чемодана. Экран засветился, проигрывая заставку, а жизнь вернулась на круги своя, во всяком случае, пока не приедет Марина.

Сообщений и безответных звонков была уйма, и ни одного от мамы. Сердце ёкнуло: мамы не стало больше года назад, она ушла из жизни так же внезапно, как и бабушка, исчезла в один день. Верно, дожидалась меня, собиравшегося зайти не то в этот, не то на следующий день; но где там, все поглотила работа. Вот таким же звонком на мобильный меня приставили к стенке. С прошлогоднего лютого марта потянулся новый след жизни, однако я до сих пор надеялся услышать в трубке привычное: «Доброе утро, сынок».

Мобильный мама так и не освоила, последние годы почти не выходила из дома, если что, помогала соседка или наезжал я, правда изредка. Мама не жаловалась — единственный человек, который меня понимал и поддерживал всю жизнь — и прощала без слов. Все, начиная с моего упёртого одиночества и кончая безумной идеей, захватившей ещё с аспирантуры. Из-за неё я отгородился от мира, замкнувшись на лаборатории и двух знакомых: Катерине и Павле.

Идея долго себя не оправдывала! Сколько отняла у меня — времени, друзей и всего остального. Сначала в неё перестали верить товарищи, а руководитель проекта и вовсе посчитал меня малость свихнувшимся. Приходилось убеждать и доказывать. Затем страна перестала существовать, и прежде жирные отчисления на космическую индустрию превратились в узкий ручеёк. Потом лабораторию прикрыли. Пришлось несколько лет бороться за выживание в родной столице, помогая часто болеющей матери. Бессильно улыбаясь, она повторяла: «Хорошо, что бабушка этого не видит».

Наверное, хорошо. Бабушка ушла в начале перестройки, не поняв и не приняв её. Именно тогда её вера в непоколебимый альтруизм человечества неожиданно дала трещину, а с ней враз иссяк тот казавшийся бесконечным заряд, что питал её с самой юности, помогая пережить самые страшные годы, в одиночку вырастить и поставить на ноги двоих своих и двоих приёмных детей. Но ещё раньше не стало отца. Всей памяти о нём — уверенный голос, указывающий мне моё место, и бутылка «Золотого колоса» на подоконнике. А ещё рубашки с запонками и сами запонки, целая горка, самые разные: золотые, серебряные…

Горку я распродал на барахолках в девяносто третьем, когда стало совсем плохо с едой. В то время я был то грузчиком, то продавцом, а по ночам сторожил привокзальный склад, зарабатывая сущие гроши, которые ежедневно обеценивались.

Заставив себя отвлечься, я стал прослушивать голосовые сообщения.