А для подруг можно?
Эта история произошла в офисе компании «ZEТ», принадлежавшей двум бизнесменам – Андрею Альтшулеру и Руслану Армановичу, погрязшим в конфликтах и судебных тяжбах. Один из них предложил Виктору Антоновичу продать участок земли под жилую застройку.
На переговоры в офис «ZET» Виктор Антонович взял своего друга из Англии Боба – учителя английского языка, который приехал в Россию по работе и заодно с интересом изучал загадочный русский характер и национальные традиции.
Дела в компании «ZET» шли из рук вон плохо. Объекты не строились, большинство из них были заморожены. Приближалось время, когда надо было возвращать кредиты. Доверие покупателей было потеряно, продажи не шли. Да и как можно купить квартиру в доме, на стройке которого не работает ни один рабочий?!
Правда, чтобы создать видимость строительства, иногда на объект завозили парочку рабочих с другого объекта. Деньги за уже проданные квартиры принимались по «черным» схемам. В бухгалтерских отчетах эти доходы не показывались. Зарплаты выдавались в конвертах.
Однако, несмотря на такую ситуацию, на рекламу денег не жалели. Весь город был обвешан рекламными щитами, призывающими купить квартиру в «лучшей компании города». В наибольшем изобилии реклама была на вокзалах и в аэропортах – в надежде на приезжих.
Вот при таких обстоятельствах и состоялась встреча Виктора Антоновича с одним из владельцев «ZEТ». В удачный исход он верил не особо, но вдруг чудо, и из этих переговоров выйдет толк.
Во время беседы в кабинет неожиданно проникла пожилая женщина.
«Как же я устала, как устала… Прямо с поезда и очень тороплюсь в деревню к внукам. Но по пути хочу купить квартиру. На вокзале я видела рекламу, там написано, что у вас – самая лучшая компания в городе. Да и по пути к вам много рекламы… Говорят, у вас дешевле, чем у других. Вот подарок внуку будет! Ведь он, балбес, собрался в университет поступать. А жить-то где? Я и решила подсуетиться.
Ну а если и правда недорого, может, и себе прикуплю. И еще у меня подруги в Сургуте остались. А для подруг можно? Им тоже уезжать оттуда надо – намерзлись, натерпелись в Сибири-матушке, бедные! Да и бизнес стал убыточен – столько денег вбухали, да и налоги замучили. Не то, что десять лет назад… О-ох, были времена! Денежки сами текли в руки. Тогда и накопили. Да и, слава Богу, хранили мы родненькие баксы в стеклянных банках, а не во всяких там РосГосАгроСтрой и иже с ними. Так оно надежнее: закопаешь в вечной мерзлоте, и никто не обманет, не украдет. Вот они, миленькие! Вы уж сами, родимые, сосчитайте…»
В глазах хозяина офиса сверкнул мрачный огонек, и он с интересом придвинулся к наивной женщине. А та на глазах у изумленных мужчин вытряхнула содержимое своего рюкзака на огромный офисный диван. Это был настоящий дождь из долларовых купюр разного достоинства в различных комбинациях – по старой русской традиции перетянутых резинкой и на американский манер скрученных в трубочки. Были даже нераспечатанные банковские пачки. Две сумки, принесенные дамой, постигла та же участь.
Разобравшись с багажом, женщина облегченно вздохнула и задумалась. Вдруг она что-то вспомнила и, косясь на присутствующих, правой рукой стыдливо полезла в левую часть бюстгальтера; резко выхватила оттуда две увесистые банковские пачки долларов и величаво уложила их на диван. Затем, выдохнув, проделала те же манипуляции другой рукой с правой половиной бюстгальтера. Немного передохнув и не дожидаясь, пока мужчины придут в себя, женщина застенчиво приподняла подол длинной юбки и извлекла из ее недр еще три скрученные в трубочки и перетянутые резинкой пачки.
Проделав все это, она медленно с облегчением произнесла: «Ну, вот! Это все. Ничего не пропало, слава Богу…»
Лица присутствующих вытянулись от изумления. Прямо как в русской классике: «Не ждали!», – и немая сцена.
Андрей Альтшулер опомнился первым, подошел к дивану и деловито принялся задавать женщине уточняющие вопросы, стараясь иметь при этом самый солидный и представительный вид. Та сбивчиво отвечала. Каждая ее реплика все более вызывала к ней и к ее деньгам неприязненное чувство. Делалось ясно, что доходы эти темны и, скорее всего, криминальны. Трудно было заподозрить в этой даме хотя бы долю сочувствия и любви к ближнему. Эмоциональный и малопонятный разговор тем временем продолжался, и смысл его сводился к одному – давайте скорее заключать договор.