Между мной и Тристаном должна быть связь посредством одного из органов чувств. Я должна увидеть, почувствовать, услышать, ощутить вкус или запах чего-то, что когда-то ощущал он.
Связь была дверью между нами. Вот так все происходило.
А вот почему… До меня дошло, что все воспоминания, которые он передал мне, касались Камня Сумерек, иначе я, скорее всего, унаследовала бы больше его переживаний. Именно Тристан похитил и спрятал Камень, чтобы подорвать власть мэванских королев и погрузить магию в сон. Моим же предназначением было найти и вернуть Камень, отдать обратно Каванам, чтобы магия снова расцвела.
– Как думаешь, ты унаследовала от него еще воспоминания? – спросил Журден.
– Нет, – чуть помедлив, ответила я и отвернулась от реки, чтобы встретиться с его обеспокоенным взглядом. – Все его воспоминания были связаны с Камнем Сумерек. Теперь он найден и возвращен королеве.
Но Журден, похоже, не был в этом убежден, впрочем, как и я.
– Ну, будем надеяться, что воспоминания закончились, – прокашлявшись, сказал он.
Журден пошарил в кармане. Мне казалось, что это нервное, но он вытащил оттуда кортик в ножнах.
– Хочу, чтобы ты снова его носила. – Он протянул мне клинок.
Я узнала его: тот самый маленький кинжал, что он дал мне перед тем, как я пересекла пролив, дабы разжечь восстание.
– Думаете, это необходимо? – спросила я, принимая кинжал.
Большим пальцем я коснулась пряжки на ножнах, с помощью которой они крепились на бедре.
Журден вздохнул.
– Мне так будет спокойнее, Бриенна.
Он нахмурился, и при таком освещении внезапно показалось, что он гораздо старше: больше седых волосков в рыжеватой бороде, глубже морщины на лбу. Внезапно уже я начала волноваться о том, что потеряю отца, когда только что его обрела.
– Хорошо, отец, – ответила я и сунула кортик в карман.
Мне показалось, он сказал все, что хотел, и мы сейчас пойдем обратно в замок. Но Журден продолжал стоять передо мной. Солнечные лучи сквозь листву пятнами падали ему на плечи. Чувствуя, что слова застряли у него в горле, я собралась с духом:
– Есть что-то еще?
– Да, обвинения… – Он помедлил и вздохнул. – Сегодня мне сообщили, что значительная часть Мак-Квинов, в основном те, кто моложе двадцати пяти лет, неграмотны.
– Неграмотны? – поразилась я.
Журден молчал, но не сводил с меня взгляда. До меня дошло, в чем дело.
– О, Брендан Аллена запретил учиться?
Он кивнул.
– Будет большим подспорьем, если ты поможешь собрать обвинения для суда. Боюсь, мы можем не успеть их рассортировать. Я попросил Люка заняться мужчинами, а ты, наверное, сможешь писать за женщин. Понимаю, что прошу тебя о многом, и…
– Это вовсе не много, – мягко прервала я его, чувствуя беспокойство с его стороны.
– Сегодня за завтраком я сделаю объявление, чтобы мои люди начали думать над обвинениями, если хотят представить их в суде. Полагаю, некоторые по-прежнему будут помалкивать, но другие пожелают записать свои претензии.
Я взяла его за руку.
– Отец, я сделаю все, что смогу.
Он поднял наши руки, чтобы поцеловать тыльную сторону моей ладони, и меня тронул этот простой жест симпатии, хоть и не совсем приемлемый между отцом и дочерью.
– Спасибо, – хрипло сказал он и положил мою руку себе под локоть.
Бок о бок мы пошли по тропе. Впереди показался замок. Молчание было комфортным: мы оба не любители поговорить. Вдруг Журден показал на большое здание в восточной стороне прилегающего к замку участка, и я прищурилась на солнце, чтобы рассмотреть.
– Это ткацкая мастерская, – объяснил он, глядя на меня. – Большинство женщин Мак-Квинов будут там. Оттуда ты и начнешь.
Я сделала, как он просил, только сходила в замок за принадлежностями для письма. Пока шла к ткацкой мастерской, в голове роились мысли, в основном размышления о том, что юные Мак-Квины неграмотны и как это печально. Я мечтала и надеялась основать для них Дом Науки, но на самом деле требовалось сменить тактику. Прежде чем начать хотя бы попытки учить страсти, следовало дать им уроки чтения и письма.
Я остановилась на лужайке перед мастерской. Это было длинное прямоугольное здание из камня с черепичной кровлей и чудесными ажурными окнами. Сзади открывался обзор на долину внизу, где мальчишки пасли овец. Главная дверь была приоткрыта, но меня туда не очень манило.