Я ударила Дикона ножом в грудь.
Нет. Это ложь.
Ты знаешь, что это правда.
Нет.
Да.
Нет.
Ты сделала это.
Никогда.
Я повернула голову. В этой комнате ничего не могло вывести меня из себя. Все предметы были лишены смысла. Комната была такой же унылой, хоть и купалась в лучах солнца, а в углу зайчиками отсвечивал серебряный диск.
Камера.
Если бы я закричала — а я всё ещё верила, что могу это сделать — они бы узнали и пришли сюда. Или нет. Я не была готова выяснить это.
Меня привязывали к кровати на длительные промежутки времени, и ноги обычно были расставлены шире, чем сейчас, а колени были согнуты. Когда меня оставляли в таком положении, я не могла сдвинуть ноги и довести сама себя до оргазма. Но потом приходил Дикон, и к тому времени я была влажная от ожидания и готовая ко всему, что он мог со мной сделать.
В больнице мои колени и щиколотки были привязаны с другой целью: чтобы я не навредила сама себе. Но я снова была чертовски влажной. Попыталась свести ноги вместе, но у меня не вышло. Некому было прийти отшлёпать меня или трахнуть. Здесь не было даже друзей Дикона. Или хотя бы Дебби. На мне всё ещё была одежда, поэтому моя похоть могла сожрать изнутри. Меня привязали потому, что я потеряла контроль над собой, услышав слова Эллиота. Я ударила Дикона ножом в грудь.
Блядь.
Даже если я злилась на себя из-за того, что не помнила ничего, всё равно чувствовала, как во мне закипает возбуждение.
«Твоя киска пульсирует от желания, котёнок».
«Пульсирует» не означало, что я была возбуждена. Всё не так просто. «Пульсирует» означало то, что мне нужен был секс. Секс! Горячий и грязный. Мастурбация не помогла бы унять эту пульсацию. Даже если бы я могла потереться своей киской о подушку, вставить в себя вибратор любого типа или шарики — ничто не смогло бы успокоить мою жажду. Мне могло помочь лишь проникновение тёплого члена настоящего мужчины, и мне было всё равно, куда бы он меня трахал. Пока этого не случится, я не смогу функционировать нормально.
Секс никогда не был проблемой. Я всегда получала то, что хотела, без упрашиваний. Всегда находила желающих, когда мне было это нужно. Где угодно и когда угодно. Я принимала три вида противозачаточных таблеток. На всякий случай. Каждую неделю делала анализ крови. Я была целиком поглощена этим. Кроме того, когда начинала чувствовать пульсацию, моей первой мыслью было избавиться от неё, и я слепо преследовала эту цель. Для Дикона это стало вызовом. Он хотел знать, когда мне понадобится это, хотел предвидеть его и создать мне такие условия, чтобы он мог отсрочить момент проникновения так долго, как мог. Он создал уникальную пытку: быть подвешенной на верёвках с узлами, голой, с киской напоказ, готовой по любому его требованию или движению верёвки.
«Мне нужно закончить, котёнок. Как мы сможем встречать людей на вечеринке, если у нас ничего не готово?»
Он был готов причинить боль, лишь бы не дать мне удовлетворение. Под его шлепками кожа на моей попке приобретала глубокий розовый оттенок, а моя маленькая грудь начинала болеть, подталкивая меня к грани. Он часами удерживал меня в подвешенном состоянии, пока слёзы из моих глаз не начинали капать на пол.
Я убила Дикона? Своего Мастера? Почему? Как? Боже, что я наделала?
Дыры в моём сознании затягивались, наполнившись яркими мыслями о сексе. Он был нужен мне. Было необходимо почувствовать облегчение. Мне нужно было, чтобы удовольствие очистило мой разум хотя бы на пару секунд, чтобы уняло боль, полыхающую во мне, словно огонь во время пожара. Я могла удовлетворить себя сама. Мне нужно было почувствовать себя хорошо. Просто необходимо.
— Эй!!! — закричала я. — Мне нужно в ванную!
Берни — огромный темнокожий парень с добрым лицом — вошёл в дверь спустя несколько секунд.
— Мисс Дрейзен.
Он пах мужчиной, но, хоть и выглядел не самым лучшим образом, я чётко понимала, что под голубой хлопковой тканью его штанов был член, который мне так нужен.
— Берни.
— Да, мэм.