Я им гордилась. Так сильно. А он был счастлив.
Эмоции комом собираются в горле, и чтобы его прогнать, втягиваю в себя чужой запах салона, в котором решаю поскорее освоиться.
– Ну что, готова к приятному вечеру? – обаятельно улыбается Камиль.
– Я же пришла, – напоминаю ему, пристегивая ремень.
– Я занудный? – тихо смеется он.
– Ты самокритичный, – улыбаюсь.
Я расслабляюсь даже раньше, чем машина добирается до первого светофора.
Настроение идет в гору с каждым километром, это отлично.
Я не чувствую дикого влечения, но и в задницу его.
Я отдала восемь лет жизни мужчине, которого слишком сильно любила. Именно поэтому я никак не могу переварить эту боль. Даже три года спустя. Я только надеюсь, что ему так же больно, как и мне, ведь это не я все разрушила.
– Там сзади цветы, – говорит Камиль. – Черт. Я не знал, куда их пристроить. Попробовал на панель, потом переложил назад. Как дурак, ей-богу.
Обернувшись, я вижу букет красных роз. Я терпеть не могу розы, но не стала бы его расстраивать ни при каких обстоятельствах.
– Потрясающие, спасибо, – как ни странно, мой голос звучит искренне.
Камиль улыбается, глядя перед собой.
Пока машина двигается по городу, болтаем.
– Так ты репетитор? – интересуется он.
– Да, английского языка.
– Закончила факультет иностранных языков?
– Угу. Как прилежная дочь на одни «пятерки».
– Умница какая, – хмыкает он. – И сколько языков ты знаешь?
– Ну… – тяну заговорщически. – Четыре.
– Огласите список, – салютует он.
– Английский, немецкий, латынь и матерный.
Камиль смеется, а я улыбаюсь, чувствуя себя раскованно как никогда.
О том, что мой бывший муж платит мне алименты, на которые можно было бы спокойно жить, не работая, я также не распространяюсь.
Иногда мое положение меня злит.
Я завишу от него.
Мы никогда это не обсуждали, но мы оба об этом знаем. Я смогла хоть как-то начать работать, только когда Мише исполнилось три года. Это было непросто, к тому времени мой диплом покрылся просто катастрофической пылью.
В нашей семье будет только одна карьера, это было понятно с самого начала. У нас все было по плану. Свадьба после того, как я получила диплом, через год я забеременела.
Наша жизнь стала другой в одну минуту.
Беременность, новый дом, рывок в его карьере, его бесконечные командировки…
– Я открою, – останавливает меня Камиль, когда хочу самостоятельно выбраться из машины.
Опускаю ладонь в его, когда он протягивает мне свою.
Его рука такая холеная. Идеально вычищенные ногти и мягкая кожа. Это так непривычно, что я не понимаю, нравится мне или нет.
В ресторане все столики заняты.
Глаза сидящего напротив мужчины то и дело скатываются в мое декольте, но он слишком хорошо воспитан, чтобы делать мне фривольные замечания. И все равно я чувствую, что он слегка возбужден.
А я?
Допив бокал шампанского, слежу за его движениями.
Он мне приятен. Но я не хочу спешить. Заняться сексом с мужчиной после первого свидания?
Это шампанское?
Память услужливо намекает на то, что когда-то для меня это не было проблемой. Я лишилась девственности в тот же вечер, когда Чернышов сказал мне свое первое “привет”. Мы даже раздеться до конца не успели.
Пальцы в моих сапогах подворачиваются, потому что я помню все до последней мелочи.
– Ты в норме? – участливо спрашивает Камиль.
– Пфф… – болтаю своим бокалом. – Я уже два месяца не пила алкоголь, – признаюсь ему.
В его глазах хитрый блеск.
– Женщина плюс шампанское, это разве не шанс для мужчины?
– Я не хочу спешить, – говорю слишком поспешно.
– Оля… я не такой идиот, – смотрит мне в глаза.
Это облегчает жизнь.
Доедая ужин, мы просто общаемся. Почти не флиртуем, просто болтаем. С ним легко и интересно.
К тому времени, как его машина тормозит во дворе моего дома, я абсолютно уверена в том, что хочу встретиться с ним снова.
– Я позвоню тебе на днях, не против? – спрашивает Камиль.
– Я только “за”, – может, я слегка пьяна, но уверена, что не передумаю завтра утром.
Забрав свой букет, выхожу из машины.
В отсутствие сына квартира кажется мне мертвой.
Пристроив на тумбочке ладони, смотрю на свое отражение и, вздохнув, собираю распущенные волосы в хвост. Завтра у меня два ученика, так что решаю навести относительный порядок.
На старом пятитонном пианино открыта крышка.
– Сколько раз говорить… – бормочу, собираясь ее опустить.