Разговор не казался таким смешным, как когда-то. Она ожидала, что он отметит ее раньше. Когда он этого не сделал, она испытала необъяснимую боль в груди. Почему он не хочет ее отмечать? Она могла только догадываться, что он не хотел оставлять никаких доказательств своей неприязни к ней. По какой еще причине он мог отказаться укусить ее?
Поставить метку не было чем-то серьезным. Знак показал бы, что большинство из них уже должно было знать. Они были близки. Но знак со временем исчезнет. Как и притяжение. Или, по крайней мере, она надеялась, что химия между ними исчезнет.
Однако, как только он спросил, действие оказалось намного глубже, чем она думала, судя по голоду в его глазах и, по крайней мере, дрожащему голосу. Ловким изменением предмета станет более безопасный вариант. Ее волчице не понравилась идея играть в нее безопасно. Она хотела напасть и бросить ему вызов.
— Думаю у тебя кишка тонка.
Слова сорвались, прежде чем она поняла, что хочет сказать ими. Как только они покинули ее губы, она не могла вернуть их, даже если бы захотела. Его зубы были на ее шее, прежде чем она сделала свой следующий вздох.
Все остановилось, когда поток электричества охватил ее тело. Его зубы на коже, казалось, коротко замыкали ее мозг. Ей все равно. Она хотела чувствовать его везде. Она обняла его за плечи и потерла свое тело против него. Грубые волосы на груди прижимались к ее соскам и заставляли их ныть. Но ей нужно было больше.
Эйми обвила его бедра ногами и потерлась своей киской против него. Более того, хотела, чтобы он снова погрузился в нее. Однако она не могла найти слова, чтобы сказать ему.
К счастью, мужчина, казалось, нуждался в ней с таким же отчаянием.
Как только его зубы оставили шею, он погрузил в нее член. Трение его кожи скользило в ней, растягивая, приспосабливая к его толстому члену, ввергнув ее в другой оргазм.
У мужчины был дар. По мере того, как он продолжал покачиваться, иголочки желания нагревали ее кровь, снова заставляя тлеть. Она никогда не хотела, чтобы кто-то прикасался к ней так, как ей хотелось.
Он был наркотиком. Реальность сильно ударила по ней. Даже когда ее киска сжалась вокруг него в освобождении, Эйми знала, что попросит его взять ее еще раз до того, как ночь закончится. Даже зная правду, она поняла, что ничего не сможет с этим поделать. Эйми боялась, что пристрастилась к нему.
5 глава
На следующее утро Эйми проснулась с ощущением солнца на щеке и теплой мускулистой руки, переброшенной через талию. Воспоминания о прошедшей ночи вернулись и заставили ее волчицу вздохнуть от удовлетворения. Конечно, животное было счастливо. Она была полностью любима. Каждый дюйм ее тела был зацелован, обласкан и нес запах ее пары. Да, ее волчица была в состоянии блаженства в течение нескольких дней. Однако, Эйми не была настолько счастлива.
Что она сделала? Паника заставляла ее горло сжиматься, а глаза горели от слез. Рука Джексона, нежно лаская, медленно скользила по ее боку, и ей стало хуже.
— Все в порядке. — Его теплое дыхание щекотало ей шею и вызывало дрожь желания, скользящую по ее позвоночнику. — Ты теплокровная волчица. Тебя нужно трогать.
Он пытается меня утешить? Вероятно, парень думал, что секс расстроил ее? Если бы проблема была такой простой. С сексом она бы смогла справиться. Страстное физическое влечение сгорело ярко и быстро. Но все изменилось, когда она узнала о его детстве.
Нет, если быть честной с самой собой, Эйми признала, что перемена началась, когда она увидела его скульптуру. Художник в нем ушел от стереотипного мышления к реальному человеку. Человеку, который имел общий интерес. Тем не менее, история его детства увлекла ее сердце. И его нежное прикосновение, и настоящая забота заключались в том, чтобы посадить там корни. Это чувствовалось гораздо сильнее, чем секс. Эйми не могла больше заниматься сексом. Ее сердце принадлежало другому. Она отказалась отбросить воспоминания в сторону, как это делали многие из ее стаи.
Эйми глубоко вздохнула и отодвинула все свои страхи и опасения. Она позаботится о них позже. Ей пришлось сосредоточиться на том, чтобы встать с постели, прежде чем она нанесла дополнительный урон.
— Я знаю. — Она была счастлива, что ее голос был сильным и уверенным. — Ты напрасно волнуешься, но вчера я не чихала. У меня проблемы с аллергией. Глупая пыльца заставляет меня чувствовать себя несчастной сегодня утром.
— О. — Джексон почувствовал облегчение. Это означало, что он принял ее оправдание. — Могу я достать тебе платок или стакан воды?
Ее решимость растаяла еще немного. Черт бы побрал его догадливое сердце. Она здесь размышляла, как заставить его встать с постели, и он хотел заставить ее чувствовать себя лучше. Если ей не удастся по-быстрому уйти отсюда, есть опасение, что она никогда не уйдет. — Нет. Спасибо. Я почувствую себя лучше, как только встану и начну двигаться. — Она перевернулась и уставилась на него.
— Это та часть, в которой ты выкидываешь меня из постели и говоришь, что позвонишь?
Она ожидала услышать нотки горечи в словах, но их не было. Казалось, он дразнил ее. Его хорошее настроение вызвало у нее улыбку, она кивнула. Ей нравилось, как он дразнил ее.
— Ненавижу торопить тебя, но сегодня у меня планы в городе.
Он поднял голову, и его улыбка исчезла.
— Когда ты собираешься привезти свою машину? Мне не нравится, что ты совершаешь так много поездок, когда этот датчик все еще нуждается в замене.
— Я не смогу сегодня. У меня планы. — Она признала, что забота о ее машине важна. И барахлящий датчик начал сводить ее с ума. — Завтра? Первое, что я буду делать с утра?
— Я не знаю. Завтра я хорошенько позавтракаю.
— Да? — В Лос-Лобосе было мало автомобилей. Казалось невероятным, что в тот же день им всем понадобится ремонт.
— Ага, полюбому. — Блеск в глазах Джексона и легкий изгиб губ говорили о иронии. — Но ты могла бы провести ночь у меня. Я мог бы убедиться, что ты будешь работать по графику при таких обстоятельствах.
Она указала ему в грудь.
— Я так не думаю.
— Я могу заставить тебя позавтракать. — Он наклонился, чтобы поцеловать ее, и ее охватил трепет. — Я делаю средний французский тост. И обещаю, что положу всю грязную одежду в корзину
Когда он переместился, накрыв ее своим телом, Эйми инстинктивно вытянулась. Она хотела его над ней. Желание почувствовать его вес было болезненным. Но у нее все еще был хороший повод остановить его.
— Это не очень хорошая идея.
— Почему? — Спросил он на ней
— Потому что ты сказал мне, что у тебя есть магазин, полный машин, нуждающихся в ремонте, и у меня есть планы в городе.
Джексон грациозно приподнялся, смущенно улыбаясь ей.
— О, да. Это… — Он отодвинулся от нее. Этот шаг должен был помочь ей. Вместо этого она прижалась к его телу. Не хороший знак.
— Да? Что?
— Хорошо. Но обещай, что позвонишь, когда вернешься.
Если обещание заставит его уйти до того, как может быть нанесен еще больший вред, она даст ему его.
— Обещаю.
— Тогда поговорим позже.
Эйми кивнула, когда он поднялся с кровати. Остатки здравого смысла, которые у нее еще остались, заставили ее отвернуться. Вглядываться в его четко выделяющийся пресс и идеальные линии его задницы, когда он одевался, должно было быть худшей идеей, которая когда-либо приходила ей в голову. Итак, почему она не могла оторвать от него взгляд?
Джексон повернулся лицом к ней в последний раз, прежде чем уйти, и поймал ее, разглядывающую его — она поняла это по нахальной улыбке. Однако, он не дразнил ее.