Теперь он понял, почему Стефани решила одеть Дрину в самое горячее платье, какое только смогла найти. Девушка, вероятно, чувствовала себя виноватой за то, что женщину заставили присматривать за ней, и хотела как-то отплатить ей. Или, возможно, читая мысли Дрины, она почувствовала глубокое одиночество, от которого страдало большинство бессмертных. В любом случае, похоже, ее ответом было желание найти Дрине парня, пока она здесь. Девушка все еще мыслила как смертная и не понимала, что такие отношения на самом деле не очень удовлетворяют их вид. Для нее женщина, вероятно, не была цельной без парня. И, очевидно, Дрина решила потакать в этом Стефани.
Но то, что Стефани утверждала, что не читает мысли, а все остальные говорят ей в голову, обеспокоило. Правда заключалась в том, что если Бессмертный только что не нашел свою половинку, его мысли обычно были более личными, и их можно было прочитать. Хотя это и было грубо, бессмертные делали это все время, что означало, что они все должны были охранять свои мысли, когда находились рядом с другими. Но он никогда не слышал, чтобы кто-то испытывал то, о чем говорила Стефани. Харпер задумался, что бы это могло значить, пока девушки выбирали шляпы, шарфы и перчатки, а затем перешли к пальто. Только когда Стефани повела их к багажнику, Харпер вспомнил ее слова, когда Дрина была в раздевалке.
Передвигая тележку рядом с Дриной, он спросил: – Что такое FM-обувь?
– Что? – она вздрогнула и огляделась.
– Туфли, – повторил он. – Стефани говорит, что ее сестра называет это высокими каблуками, но она не знает, почему и предложила мне спросить тебя. При чем тут FM?
– Ах, – вопрос почему-то вызвал на лице Дрины борьбу. Похоже, она старалась не улыбаться и не смеяться. Справившись с желанием, она повернулась, взяла пару туфель на невероятно высоких каблуках из ряда, по которому они шли, и подняла их. – Это туфли FM.
Харпер уставился на черные туфли с ремешками и каблуками дюймов в шесть высотой. Они чертовски сексуальны и, вероятно, подойдут к черному платью, которое она подобрала ранее. – FM?
Дрина откашлялась и бросила туфли в тележку, затем объявила: – Трахни меня, и повернулась, чтобы подойти к Стефани.
Харпер ошеломленно посмотрел ей вслед. На мгновение ему показалось, что она на самом деле просит его о чем-то. Но он также понял, что эта идея ему нравится. Но тут вмешался рассудок. Быстро толкнув тележку вперед, он выдохнул: – Ты серьезно?
Дрина кивнула.
– Почему? – удивленно спросил он.
Она подняла брови, потом наклонилась и взяла одну туфлю. – Ну, посмотри на это. Это чертовски сексуально, может завести парня с двадцати шагов, – пожала плечами она.
– И женщины их так называют? – недоверчиво спросил он.
– Да. Так оно и есть, – весело сказала она. – Ты же не думаешь, что мы носим их потому, что они удобны, правда? – спросила она, заметив его непонимание. – Потому что я могу гарантировать, что это не так. Мы выбираем их исключительно для привлечения самцов. По той же причине мы выбираем бюстье и что-нибудь еще ужасно неудобное, но привлекательное для мужского глаза.
– Да. – Харпер встряхнулся. Прошли столетия с тех пор, как он в последний раз читал мысли смертной женщины. Ну, на самом деле, прошли столетия с тех пор, как он вообще беспокоился о смертных женщинах. Он просто не интересовался ими до Дженни, и не читал их мысли. И все же он полагал, что не должен удивляться таким откровениям. Уже тогда женщины делали все, чтобы привлечь партнеров: свинцовый грим, корсеты и т. д. Но открыто они не признавались, что дело именно в этом. Казалось, что женщины в наши дни стали гораздо более откровенны в этом вопросе, если они действительно называли высокие каблуки «Fuck Me». Ему пришло в голову, что мир сейчас может быть гораздо интереснее, чем раньше.
– Извини, – вдруг сказала Дрина и похлопала его по плечу, как будто хотела успокоить. – Я думаю, мы должны помнить, что все это чуждо тебе. Боюсь, мы просто забываем, что ты парень и думаем о тебе, как об одной из девушек.
– Одна из девушек, – пробормотала Харпер, снова направляясь к Стефани. Мысль была довольно пугающей. Не то чтобы он интересовался Дриной и хотел, чтобы она думала о нем именно в таком ключе, но ...
– Блядь, – вздохнул он с отвращением. Считаться одной из девушек было чертовски унизительно.
– Ты нравишься вон тому парню, Дрина.
Харпер оторвал взгляд от меню и проследил за жестом Стефани к столику, за которым сидели трое мужчин в джинсах и футболках. Один из них, сурового вида парень лет двадцати с небольшим, смотрел в их сторону. Его глаза с явным интересом скользили по Дрине.
– Он даже не знает меня, – весело заметила Дрина, не отрывая взгляда от меню.
– Ладно, он думает, что ты горячая штучка, – раздраженно поправила ее Стефани, а затем насмешливо добавила: – Ты должна услышать, что он думает.
– О? – мягко спросила она, переворачивая страницу меню.
– Да. Ему очень нравятся сапоги. Я же говорила, что они горячие.
Харпер с трудом удержался, чтобы не нагнуться и не заглянуть под стол, чтобы еще раз взглянуть на высокие сапоги. Стефани уговорила Дрину взять их, заверив, что они согреют ее поверх джинсов и тоже будут «горячими». Дрина сменила кроссовки в машине по дороге сюда. Она лежала на заднем сиденье и болтала ногами в воздухе, натягивая их поверх обтягивающих джинсов, пока он вел машину. Она также сменила легкое пальто на более теплое и длинное, которое купила, и натянула новые красную шляпу и перчатки. Теперь она была одета, как подобает для канадской зимы.
– О, чувак, это просто отвратительно, – внезапно сказала Стефани, и Харпер взглянул на девушку, чтобы увидеть, как она сморщила нос от отвращения.
Нахмурившись, он проследил за ее взглядом на «заинтересованного» смертного и проник в его сознание. Его глаза недоверчиво расширились от фантазий парня. Ему определенно нравились высокие сапоги. На самом деле парень представлял себе Дрину только в сапогах, и делал с ней такие вещи ... ну, он не сказал бы, что они были мерзкими, но они были очень горячими и заставили его быстро выйти из головы парня и раздраженно нахмуриться на него.
– Что будешь заказывать? – спросила Дрина Стефани, без сомнения, чтобы сменить тему разговора.
– Клубный сэндвич и картошку фри с подливкой, – быстро ответила Стефани.
– Хм. Пожалуй, я тоже, – решила Дрина, закрывая меню.
– Ты ешь? – удивленно спросил Харпер.
– Иногда, – пожала плечами Дрина. – Кроме того, мы не можем заставить Стефани есть в одиночестве.
– Нет, – пробормотал он, снова опустив взгляд в меню и пытаясь понять, что такое клубный сэндвич, прежде чем объявить: – Я буду то же самое.
– Итак, – сказала Стефани, когда официантка ушла с заказом, – если вы оба такие старые и оба из Европы, почему вы никогда не встречались раньше?
Дрина удивилась вопросу и усмехнулась. – Милая, Европа – большое место. Я из Испании. Харпер из Германии, – она пожала плечами. – Это все равно, что предположить, что кто-то из Оклахомы должен знать кого-то из Иллинойса только потому, что они из Соединенных Штатов, или что кто-то из Британской Колумбии должен знать кого-то из Онтарио, потому что они оба в Канаде.
– Да, но вы, ребята, бессмертны и стары как мир. Разве бессмертные не тусуются вместе. Может у них есть тайный клуб, или что-то в этом роде? Можно было подумать, что вы встречались раньше, – сказала она и добавила: – Кроме того, я думала, что вы, ребята, переезжаете каждые десять лет или что-то вроде того. Ты ведь не всегда жила в Испании?
– Нет, – сухо призналась Дрина и пожала плечами. – Египет, Испания, Англия и снова Испания. В основном Испания.
– Почему? – с любопытством спросила Стефани.
– Там моя семья, – просто сказала она. – И до недавнего времени женщины не бродили по миру в одиночку. Они должны были остаться с семьей для защиты.
– Даже бессмертные? – спросила Стефани, нахмурившись.