– И? – подсказал он, его дыхание щекотало ее внезапно ожившую плоть.
– И что? – выдохнула она, поворачивая лицо к его губам.
Харпер поцеловал ее, на этот раз долгим, ленивым поцелуем, его язык скользнул внутрь, а затем исчез, прежде чем он отстранился. Он убрал руку с ее шеи и снова потянулся за бокалом. Дрина вздрогнула от его прикосновения и потянулась за своим бокалом.
– То, как ты двигаешься на танцполе, невероятно сексуально. Я поймал себя на том, что смотрю на тебя и думаю, не надела ли ты один из новых бюстгальтеров и трусиков, которые Стефани помогла тебе выбрать сегодня.
Она только что поднесла бокал к губам, и ее глаза метнулись к нему поверх края. Выражение его лица было небрежным, как будто они обсуждали погоду, но глаза были свирепыми и похотливыми. Она сделала глоток своего «Сладкого экстаза» и просто кивнула, проглотив содержимое.
Он улыбнулся и поставил бокал на стол, затем снова провел пальцами по ее декольте. – Какой именно?
Дрина замялась, затем медленно улыбнулась и сказала: – Думаю, ты сам это выяснишь.
Харпер встретился с ней взглядом и выдержал его, а затем он опустил взгляд, и она почувствовала, как он дергает ее за топ. Она также заметила, что Харпер поймал одним пальцем вырез и слегка сдвинул его в сторону, открыв край красного кружевного лифчика с черной отделкой. Когда она снова посмотрела в его глаза, то увидела, что они горят серебром.
– Мой любимый, – выдохнул он, его глаза засияли, и Дрина чуть не рассмеялась. То же самое сказала Стефани, когда настояла, чтобы она надела его сегодня вечером. – Харперу этот комплект очень понравился. Ты должна его одеть.
Дрина сделала еще глоток и сумела не заерзать на сиденье, когда он просунул палец под край лифчика и легко провел им вниз, дразняще касаясь соска, который теперь определенно болел. Она не дышала, пока он не убрал палец и не позволил верху ее платья скользнуть на место.
Харпер повернулся, чтобы снова взять свой бокал. Еще один глоток – и осталась половина напитка. Он поставил его на место и снова повернулся к ней. Ее бокал тоже наполовину опустел. Еще по половине на каждого из них, и они, конечно, смогут уйти? А если он не предложит, то это сведет ее с ума.
– На тебе, конечно, те же подходящие трусики.
Дрина заморгала от неожиданности и опустила глаза, когда его теплая и тяжелая рука легла ей на бедро. У нее возникло безумное желание повторить слова: – Думаю, я хочу, чтобы ты сам убедился, – и она представила, как он скользнул между ее ног под юбку, чтобы сделать это, но затем встряхнулась. Они были в общественном клубе. Ну, не совсем. Клуб был более уединенный, только для бессмертных, хотя они иногда впускали сюда и смертных. По крайней мере, в Испании.
– Неужели? – спросил он, наклонившись вперед, чтобы укусить ее за ухо, его рука при этом скользнула немного выше по ее бедру.
– Да, – выдохнула она.
– Я рад, – прошептал он. – Не могу дождаться, когда увижу их на тебе.
«Не могу дождаться, когда покажу ему», – подумала Дрина, сжимая бокал в руке, когда его пальцы сквозь юбку начали лениво чертить круги на ее бедре.
– Не могу дождаться, когда сниму их с тебя, – прошептал он, проводя языком по нежной раковине ее уха, в то время как ленивые круги, которые он чертил на ее бедре, переместились вниз к внутренней стороне бедра.
Дрина закрыла глаза, чувствуя, как участилось ее дыхание. Его пальцы каким-то образом скользнули ей под юбку, и его обнаженная кожа коснулась ее, посылая покалывание вдоль бедра в обоих направлениях. Заставив себя открыть глаза, она посмотрела вниз и увидела, что удобный разрез на юбке позволил ему этот доступ. Пока она смотрела, его рука скользнула по внутренней стороне ее ноги, приподнимая материал вверх.
Харпер слегка прикусил ее ухо, втянул мочку в рот, медленно отпустив, спросил: – Ты хочешь еще танцевать?
Дрина едва заметно покачала головой.
– Тогда, может быть, выпьем и пойдем ко мне? – предложил он, его пальцы легкие, как перышко, коснулись ее трусиков.
У Дрины перехватило дыхание. Ее глаза начали закрываться, но она заставила себя открыть их и поднесла бокал к губам, выпив изрядную порцию, гадая, когда же все это перешло из-под ее контроля в его распоряжение... и был ли он когда-нибудь по-настоящему под контролем. Раньше она думала, что соблазняет его, но теперь все резко изменилось. Было ли это из-за ее вызова на танцполе, когда она спросила, хорош ли он в постели? Она не знала.
Дрина поставила бокал на место. Она повернула голову и застав Харпера врасплох, взяла в рот его нижнюю губу и пососала ее так же, как он сделал это с ее ухом. Когда же его пальцы снова коснулись ее, она отпустила его губу и ахнула, слегка приоткрыв рот. Харпер немедленно просунул язык внутрь, а его пальцы быстро сдвинули кружевные трусики в сторону, и он провел большим пальцем по ее клитору. Это было уже слишком, и Дрина с трудом сдержалась, чтобы не вскрикнуть и не сесть ему на колени прямо здесь, в кабинке. Она чуть не заплакала, когда он внезапно убрал пальцы, позволив ее трусикам скользнуть на место.
Харпер так же резко прервал поцелуй и повернулся, чтобы взять свой бокал. Он одним глотком осушил стакан, поставил его на место и выскользнул из кабинки, на ходу вынимая бумажник.
– Заканчивай, и я оплачу счет. Его слова были грубыми, челюсти сжаты, но она знала, что выражение его лица не было злым.
Медленно выдохнув, Дрина попыталась успокоиться, глядя, как он пробирается между столиками к бару. На ходу он вытащил телефон. Вызывал машину, поняла она, наблюдая, как он прижимает к уху трубку. Машину, которая отвезет их в его квартиру...
«Господи, что она делает?» – с внезапной паникой задумалась она. Прошло много веков с тех пор, как она спала с мужчиной.
Поднеся бокал к губам, она сделала последний глоток, желая, чтобы это был не напиток, полный феромонов. Ей не нужно было больше возбуждаться, ей нужна была чертова голландская смелость. В прямом смысле. Покачав головой, она выскользнула из кабинки, и ей пришлось схватиться за стол, чтобы удержаться на ногах, так как ее ноги сильно дрожали. Черт, да она была в ужасном состоянии. Ей больше двух тысяч лет, а она дрожит, как неопытная девственница. «Какая жалость», – подумала она, потянувшись за пальто. Она надела его и чуть не выпрыгнула из него вместе с кожей, когда чья-то рука опустилась ей на плечо.
Харпер вернулся, поняла она, оглядываясь по сторонам и выдавливая из себя улыбку.
– Машина уже в пути, – сказал он, хватая свое пальто и натягивая его.
Дрина пробормотала что-то вроде «хорошо» или просто «о, боже», а потом он схватил ее за руку и повел через столики к выходу.
– Веселитесь, дети, – пропел кто-то.
Дрина огляделась и увидела официантку, которая стояла в стороне и улыбалась, когда они проходили мимо, а затем Харпер потащил ее к открытой двери клуба.
Снег и ветер ударили ее в лицо, когда они ступили в темноту. Прищурившись, Дрина последовала за Харпером. Он повел ее вокруг здания в узкий переулок, расположенный в задней части дома. Ветер резко стих, и Дрина с облегчением вздохнула. Она не привыкла к северному климату. Она повернулась, чтобы сказать это Харперу, но так и не произнесла ни слова. Его губы внезапно оказались на ее губах, его руки и тело прижали ее к холодным и твердым кирпичам здания, а его тело прижалось к ней спереди. Последовал такой взрыв страсти, какой она никогда в жизни не испытывала. Он окатил ее, как радиоактивные осадки от атомной бомбы. Дрина схватила Харпера за руки и держала, пока он входил в нее языком и раздвигал полы ее пальто, чтобы провести руками по ее телу. Его руки обхватили ее грудь и талию, скользнули вниз по бедрам, потом обхватили ее за ноги и прижали к стене так, чтобы их лица оказались на одном уровне. Как только она оказалась там, где он хотел, он поднял ее ноги, раздвинул их и закинул на свои бедра. Дрина инстинктивно обхватила его за талию, помогая принять ее вес, когда он прижал ее бедрами к стене. Она освободила его руки, и он немедленно протянул одну из них к ее груди, оттягивая бюстгальтер в сторону и открывая одну из них ночному воздуху. Дрина ахнула, когда холод обвился вокруг ее соска. Харпер прервав поцелуй, опустил голову и прижался к ней. Его горячее влажное дыхание вызвало жар, который заставил ее стонать и извиваться у стены. Когда его зубы коснулись нежного бугорка, она вскрикнула и подняла лицо к ночному небу. Холодные хлопья кружились вокруг них, приземляясь на ее веки, щеки и губы, и ее дыхание вырывалось маленькими вздохами, образуя небольшие облака, которые плыли к небу.