— За чем пожаловал, Вар? — хрипящим голосом, прожевав каждую букву имени моего отца, проговорила стоящая в углу женщина.
На ней была шкура какого-то зверя, кожаные ботинки и теплый халат черного цвета. Держа своими костлявыми ручонками длинный черпак, старуха помешивала содержимое бурлящего котелка и изредка бросала на нас взгляд карих, подслеповатых глаз. Внешность у нее, мягко говоря, страшная: седые растрепанные волосы, глубоко посаженные глаза над которыми виднелись пощипанные брови, крючковатый нос и здоровенная бородавка под нижней губой.
От ее вида меня немного пробрало, и я встал за отцом.
Баба-Яга, етить того через коромысло!
— Здорова, старая, — весело произнес отец, махнув рукой. — у меня тут сын обжегся и травму заработал. Можешь вылечить?
Бабуська тяжело вздохнула и слезла с деревянной стремянки, скрывающейся под халатом. Оказалось, что ростом она примерно на голову выше меня, а отцу вообще в пупок дышит.
— Что-то новенькое, — говорила направляющаяся к нам женщина. — Обычно сам приползаешь весь побитый, а теперь еще и отпрыска своего тащишь.
— Не бузи, старая, — улыбнулся отец, присаживаясь на кривой стул. Казалось, ножки изделия не выдержат тушу Вара и вот-вот подогнутся, издав треск ломающегося дерева. — То были издержки профессии, а это обычная бытовая неосторожность.
Старуха лишь хмыкнула и подошла ко мне. — И как тебя звать, юноша?
— Зен, — напрягшись, произнес я.
— А меня Гретта, надеюсь, не будешь называть меня старой, как твой неотесанный болван отец.
— Эй! — крикнул Вар, но мы не обратили на него внимания.
— Покажи травму, — говоря это, старуха протянула мне свою морщинистую старческую руку.
Я молча откинул рукав балахона и вложил красную ручонку в ладонь женщины.
— Ожог, значит… протянула она, всматриваясь своими зеньками на красные нарывы. — Это будет очень больно.
— Дай ему обезболивающее и все. — процедил сидя на стуле отец.
— Думаешь, у меня их завалялось?
— Да ладно тебе, старая, скажи сколько это будет стоить, я все оплачу.
— Двадцать серебряных, — жадно чертыхнулась карга, от чего у отца глаза чуть ли не выпали.
— Ты рехнулась что ли? Да за такую цену в Волоросе тебе все пальцы отрастят, не то что ожег уберут. — начал торги отец.
— Ты мне шерсть мансура на уши не клади. Знаю я, какие цены в Волоросе, чай не маленькая. В молодости там проживала. — выкрикнула Гретта. — Тогда убрать ожег стоило семьдесят серебра, а то и целый золотой. Сейчас, думаю, цены уже поднялись.
Торги продолжались около минуты. Вар, конечно, искусно апеллировал различными фактами и, скорее всего, враньем, но старуха тоже не пальцем деланная, и филигранно отметала слова отца своими аргументами. В итоге сошлись на восемнадцати серебряных и пятнадцати медных монетах.
Меня уложили на стол, устеленный мягкой шкурой, и дали какой-то флакон с мутной жидкостью.
— Выпей, — приказала Гретта, и я осушил содержимое флакона. А на вкус ничего так, отдает яблочным соком.
Эффект обезболивающий отвар: Полная невосприимчивость к боли! Время действия 5 минут!
Оповестила меня система.
— Так, теперь сними свой маскирующий плащ. — попросила она, а я растерялся. Как она поняла, что он маскирующий, да и матушка сказала не снимать его ни при каких обстоятельствах. Я покосился на Вара, а тот лишь спокойно кивнул.
Что ж, раз деваться некуда, — подумал я и скинул с себя сшитый Мэри балахон.
— Ух ты! — удивилась старуха, глядя на меня. — Да у вас тут настоящий самородок родился. Вар, — повернулась она к отцу.
— Это должно остаться в тайне, старуха. — процедил отец, попивая какой-то напиток, не пойми откуда взявшийся в его руке. — Мэри попросила, чтоб никто об этом не узнал.
— Такое будет трудно скрыть.
— Сам знаю, через несколько месяцев собираюсь в Трагарон к давним знакомым. — ответил отец.
— Ты снова за старое, прохиндей?
Вар поиграл скулами и слегка склонил голову в сторону деревянного пола:
— Нет, попробую достать одну вещь и все. Надолго там не задержусь.
Женщина прищурила слеповатые глаза и пристально уставилась в сторону отца. Через пару секунд она вновь обратила на меня внимание, но не закончила разговор с отцом:
— Пять месяцев туда, пять месяцев обратно. Выдержишь?
— Конечно, — ухмыльнулся мужчина, допив напиток. — всю жизнь так жил и сейчас все получится.
— Всю жизнь ты был один, а теперь за твоими плечами семья. — проговорила Гретта и, смочив мою руку тем самым отваром из котелка, принялась растирать какую-то вязкую субстанцию. Боли я не почувствовал, хотя отчетливо видел, как бабуля черпала кипящее месиво из котла, дно которого все еще ласкали языки пламени. Настоящее чудо!