Порой в землянке приходилось сидеть по несколько дней, так как в лесу было совсем тихо. На такие случаи я брал с собой пустую книгу с тугим переплетом и, с помощью пера и чернил, записывал всю живность, которую видел. Отец с интересом наблюдал за моими записями и иногда пополнял бестиарий еще неведомым мне зверьем.
Поглядывая на пещеру, куда стекала вода, я вспомнил, как еще в детстве, когда был в своем мире, читал различные книжки про спелеологов, изучающих углубление матушки земли. Сколько же сил уходило на то, чтобы не сорваться к гроту, исследовать пещеру полную загадок и странностей, пока скучал в землянке, высматривая животину.
Через пару минут Вар жестом подозвал меня к смотровой точке. Жест и глаза отца ярко показали, что к нам забрела свежая дичь. Я поднялся с сырой земли, прихватив с собой лук и короткие стрелы. Сам же Вар стрелял из более длинного орудия с вытянутыми стрелами. Такой лук нужен был для стрельбы на дальние дистанции. В снайпера играет, не иначе.
Он твой! — показав сначала на зверя, а затем на мой лук, прожестикулировал отец.
Мой первый зверь! Не то чтобы я раньше их не убивал, только из-за этого уровень поднял, но… я только добивал подстреленных варом животных. Так отец прокачивал мои навыки охотника без учета системы и заставлял не бояться крови. Скажу вам так, для никогда не занимавшегося таким промыслом человека, задача была трудной, но спустя пару десятков добитых зверей, я приспособился.
Вдох-выдох. — успокоил я забившееся сердце.
Выйдя из землянки, я в полуприседе направился в обход животного, стоящего у реки и утоляющего жажду.
Рогатый добряк. — подумал я, высматривая удачное место для стрельбы.
Это животинка чем-то напоминала мне оленя из моего мира. Видел добряка один раз лет в пять примерно, только мертвого. Рога и часть шкуры точно как у оленя, но вот тело: сверху, ближе к вытянутой шее, виднелись зеленые чешуйки, поблескивающие на солнце, которые нехило так мешали целиться в животинку из лука. Видимо, эволюция так распорядилась, дабы защитить рогатого добряка от посягательств охотников. Остальная шкура тоже имела зеленоватый, местами коричневатый оттенок и была обычной, как у простых животных. И, конечно же мощные, эстетично-красивые рога. За такое украшение в дом люди платили немалые деньги, но это в городах, у нас же такая причуда висела в каждой избе.
Сложность в охоте на это животное, помимо ослепляющих чешуек на спине, заключалась в том, что оно невероятно быстрое. Если первым выстрелом промахнешься, то пиши пропало. Драпанет так, что не только чешуя, но и копыта засверкают.
Сменив более пяти позиций для стрельбы, я наконец-то нашел удачную. Его чешую прикрыло дерево и мои глаза больше не слепило, в добавок, туловище вместе с беззащитным брюхом, которое являлось ахиллесовой пятой зверюги, расположено прямиком на линии огня.
Аккуратно воткнув две стрелы в землю рядом с собой, дабы рогатый не услышал лишнего шороха, я присел на одно колено и поместил третью на оружие. Беззвучно выдохнув, я выставил лук на изготовку. Все еще детские руки крепко сжимали средневековое орудие убийства.
Натяжение. Тетива в моей руке зазвучала мелодией смерти и быстрое древко со стальным наконечником, свистя, вонзилось точно в брюхо зверя. Рогач взревел и хотел было помчаться в спасательную гущу леса, как еще одна стрела врезалась в его шею. Последней стрелой я, к сожалению, промахнулся, все-таки когда попал в зверя первой, он встал на дыбы, отчего свет чешуи на его спине больно дал по глазам. Второе попадание — чистая случайность.
Зверь, заметив меня своими безумными, наполненными болью глазами, разъяренно помчался ко мне со своей бешенной скоростью, благо из-за ран он немного замедлился, и я успел перекатиться за толстенный ствол могучей ели и инстинктивно прикрыл голову руками. Добряк ударил рогами в кору, оторвав несколько кусков, которые посыпались на мои взъерошенные волосы, а сам пролетел мимо, спотыкаясь о торчащие корни.
С хрустом ломающихся веток и потревоженной листвы, рогатый свалился наземь и прокатился несколько метров, прорыв за собой небольшой ров. Подняв голову, я посмотрел на лежащего в траве зверя. Он тяжело дышал, фыркал и пытался подняться, но ослабшие ноги предательски не слушались.
— Чего сидишь, добытчик? — услышал я довольный оклик отца. — Иди, облегчи страдания зверя.
Я достал короткий кинжал из ножен, висящих со стороны левого бедра и подошел к животному. Адреналин все не хотел отпускать, отдавая дрожью в руках. Я решил повторить ритуал с дыханием и заметно успокоился. Зверь смотрел на меня испуганным взглядом, но когда заметил клинок в моей руке, замер, смиренно принимая свою участь.