Я порадовался тому, что Леонид Сергеевич себя дураком не считает, хотя сам бы не торопился ставить диагноз — все-таки образование слегка не то, не профильное. А вот его оптимизма относительно родной милиции не разделял. Потому что доподлинно — на собственной шкуре — знал, что если ей, милиции, будет нужно, она мобилизуется полным составом и найдет иголку в стоге сена. Другое дело, что далеко не всегда ей это было нужно.
— Они раза три меня на опознание вызывали, но каждый раз подсовывали каких-то бомжей, — стенал между тем Леонид Сергеевич. — А я — человек занятой, у меня работа, мне некогда отвлекаться по пустякам. В конце концов эти безрезультатные походы меня разозлили, я им так прямо и сказал. Они пожали плечами и вообще перестали меня вызывать.
Адвокат задохнулся от возмущения и взял передышку, предоставив мне возможность переварить всю ту кашу, что он впрыснул в мои уши.
А переваривать, сказать — не соврать, было что. Для начала меня интересовал — грубо, до неприличия — такой вопрос: отчего же Леонид Сергеевич, коли к племени дураков себя не причисляет, попросту не отдал папку с документами, указывающими на реального убийцу Бебича, в милицию? Ведь, судя по всему, бояться было нечего — милиция к организации перестрелки, равно как и к заказу на убийство, никакого отношения не имела, все это было от начала до конца работой каких-то криминальных структур, которые решили одним выстрелом уложить двух зайцев — устранить одного конкурента посредством убиения, а второго — свалив на него вину за оное. Я был уверен в этом, поскольку крепыш, подсунувший мне эту милую работенку, не имел резона обманывать меня, говоря, что ни госбезопасность, ни милиция операции никоим боком не касаются. А посему, внося ясность в указанный вопрос, я поинтересовался:
— Слушай, Леонид Сергеевич. Ты вот человек жесткий, деловой, у тебя адвокатская контора и ты даже в туалет лишний раз стараешься не отлучаться — время экономишь. Со мной, с быдлом, иначе, как сквозь зубы не разговариваешь… Так можно мне задать тебе один вопрос, ты уж не обессудь и не бей меня сразу по темени: кто заказал Бебича? И каким боком этот Бебич вообще к Пипусу прислонен?
Взглянув в зеркало заднего вида, я увидел пару сверкающих глаз, с каким-то труднопередаваемым чувством уставившуюся мне в затылок. Так смотрит удав на ежика, гадая: сожрать? Не сожрать? Проглочу или он таки в горле застрянет?
Какие мыслительные процессы протекали в умной адвокатской голове — не знаю, а гадать не берусь. Но, очевидно, решив для себя что-то, Леонид Сергеевич все-таки разлепил губы и сказал:
— Не скажу. По крайней мере, пока.
— Ну и глупо, — сказал я. — Мы теперь с тобой в одной лодке, и когда стреляют в тебя, будь уверен, в меня тоже могут попасть. Так что будет куда умнее, если скажешь. Это хоть что-то дало бы мне в плане информации. А информация — ключ к победе. Кстати, не я придумал. Какой-то полководец. Умный мужик. Не чета некоторым. Так что советую к его мнению прислушаться.
— Какой смысл? — вздохнул адвокат. — Допустим, назову я тебе имя заказчика — что изменится? В этом деле замешаны такие авторитеты, что имена называть боязно. А я не уверен, что ты знаком хоть с одним из них, даже самым завалящим.
— На счет завалящих, — я кивнул, — спорить не стану. Наверное, не знаком. Я знаком с Пипусом. В свое время имел ни с чем не сравнимое удовольствие общаться накоротке, если тебе это о чем-нибудь говорит, с Каром, еще — с Эфиопом, еще — с Циркулем, Пистоном, Каменой. В конце концов, я не такой домосед, как кажется. Правда, вышеперечисленные товарищи давно безвременно ушли от нас, скатертью им дорога, но это не значит, что мое с ними общение было лишено приятного. Можешь поверить на слово. Если хочешь.
— А откуда ты знаешь Пипуса? — догадался поинтересоваться пассажир.
— Да вот, — неопределенно протянул я. — Жизнь иногда такие коленца выкидывает, что и не знаешь, с кем завтра познакомишься.
— А поконкретнее можно? — отражение Леонида Сергеевича в зеркале заднего вида капризно надуло губы. У-тю-тю, противное.
— Оно, конечно, можно и поконкретнее, — согласился я. — Только это слегка нечестно получается, не находишь? От тебя конкретики — как от эскимоса шерсти, а я все выкладывать должен. Еще бы дашь на дашь, и чтобы да, так ведь нет. Ты под хитрого работаешь, а с чего ты взял, что я под дурака должен?
Леонид Сергеевич крякнул от досады, и размашисто, как усталый боец — штык в землю, всадил указательный палец в свою правую ноздрю. Поковырявшись там, он весьма интеллигентно вытер перст о штанину и буркнул: