– Я дома! – крикнула Николь, пройдя в квартиру и с удовольствием стягивая тяжелые ботинки.
– Мамочка! – навстречу ей выбежали и кинулись обнимать две маленькие девчонки со смешными косичками.
– Мои хорошие, – Николь прижала дочерей, поочередно чмокнув в щечки, – как же я скучала. А у меня есть для вас кое-что. – она потянулась к пакету, доставая сладости и вручая счастливо подпрыгивающим детям.
– Здравствуй, Николь. – с комнаты показалась еще одна фигура, и женщина замерла, не веря своим глазам.
– Матильда! – Николь бросилась к ней в объятия. – Тебя не было так долго! Я боялась, что тебя поймали.
– Прости, родная. – магичка заключила подругу в крепкие объятия, как в былые времена поглаживая по голове.
Проводив гостью на узкую кухню, Николь включила чайник, открыла форточку и подожгла тонкую сигарету. Она знала, что Матильда не одобряет этой привычки, но эта привычка часто помогала занять дрожащие пальцы и даже отвлечь от окружающего мира. Ей так нравилось вдыхать сладковатый дым, зная, как к этому отнесся бы Стефан или Исидор. От их неприятия, пускай и иллюзорного, она становилась счастливей.
– Николь, вернись домой. – в который раз просила Матильда. – Прятаться на Земле – не выход. Подумай о девочках.
– Десять лет наш разговор начинается с твоей просьбы вернуться. – Николь выдохнула серое облако сигаретного дыма. – Десять лет мой ответ не меняется. Я не вернусь в Райс.
– Николь… Просто расскажи ему все… – Укоризненно покачала головой Матильда. – Ты же знаешь, Исидор не причинит тебе вреда. Да, несомненно, он король и пытается удержать власть в сложившейся ситуации. Однако ты тоже первая кровь. И, что важно, ты ни в чем не виновна. Напротив, ты ведь пыталась остановить Сейджа…
– Мое возвращение ничего не изменит. Даже если меня помилуют, – женщина затушила окурок и буднично принялась нарезать хлеб для бутербродов, попутно залив кипятком небольшие чайные капсулы, – У меня слишком много врагов в рядах заговорщиков. Они не достанут меня, но что помешает достать моих детей? У меня две дочери и как минимум одна обладает сильным даром. Я не хочу, чтобы Оливия стала их куклой на престоле.
Матильда смотрела, как Николь быстро раскладывает на тарелку бутерброды с тонким слоем сыра, как споро орудует ножом. Ее длинные тонкие пальцы не казались столь нежными, как раньше. Она хорошо видела сухую кожу и слишком коротко остриженные ногти. Кое-где на руках виднелись тонкие шрамы.
– Ты пыталась открыть портал? – спросила магиня, беря женщину за руку.
– Давно… Когда ты пропала, я места себе не находила. – пояснила та. – Мне даже показалось, что я увидела нити. К сожалению, они не поддались… Даже не натянулись… – тяжело присев на табуретку и обхватив руками горячую чашку, не подымая глаз от темнеющей от трав воды, Николь спросила. – Есть еще один вопрос, который я задавала каждый твой приход. Мои девочки будут жить?
– На какую жизнь могут они рассчитывать здесь, Николь? Рано или поздно о близнецах узнают.
– Но пока никто ничего не обнаружил. Домашнее обучение в этом мире не ново, а за детьми с трущоб никто не следит. Правда, представь себе, Оливия нашла работу. Ей было всего одиннадцать, а она уже начала прислуживать в доме какого-то богача. В этом я нахожу некую схожесть наших миров. – грустно улыбнулась женщина. – И, в то же время, мне страшно. София совершенно другая, она хочет вырваться отсюда, не понимает, какому риску подвергает всех нас. Она вся в отца, такая же неугомонная, увлекающаяся… Мне с трудом удалось договориться с девочками… Но если проснется дар…
– К Софе возвращается сила? – удивленно всплеснула руками собеседница. – Неужели это правда…
– Нет, что ты. Дар настолько слабый… все из-за этой дьявольской машины. – Николь внимательно посмотрела на подругу. – Ты никогда не вдавалась в подробности своего видения, но мне кажется, кое-кто недоговаривает. Скажи, почему ты так рьяно пытаешься вернуть меня?
– Николь, – Матильда поправила воротник темной рубашки, расстегнув верхнюю пуговицу и тем самим ослабив тесный обруч вокруг шеи, – Все это время я пытаюсь спасти тебя. Я не смогу сделать этого на Земле.