— Не будь дураком! — свирепо пробормотал Этан конкистадору. — Нам нужно спешить.
Пока Чири напряжённо поднималась по широкой винтовой лестнице, они миновали других солдат, лежавших в пьяном сне на ступенях. Они преодолевали один за другим уровни огромной, окутанной тенями Цитадели. Через окна по пути они могли наблюдать за диким карнавалом веселья, всё ещё бушующим на улицах Тзара — отчаянным весельем города, обречённого на погибель.
А поднявшись выше по сумрачной громаде, они могли взглянуть за город на освещённые Луной джунгли, а с противоположной стороны — на серебристый, колышущийся океан, омывающий стены Тзара, словно желая вцепиться когтями в обречённый город и погрузить его в глубину.
— Этот храм похож на великий ацтекский теокалли Уицилпочтли, — пробормотал Педро, пока они поднимались. — Боже мой, кажется, только вчера я и мои товарищи прорубили себе путь на вершину этого храма и низвергли его злобных идолов.
— Мы приближаемся к десятому уровню, самому высокому, — напряжённо прошептала Чири. — На этом уровне находятся апартаменты Торольда, а также покои Мудрейшего.
Через несколько мгновений они уже стояли среди сумрачной сети переходов на самом верхнем этаже великой усечённой пирамиды. Несколько факелов отбрасывали красноватый свет в загадочные проходы, но никого не было видно.
— Где Торольд может держать твоего отца? — тихо спросил Этан у девушки.
Она покачала головой, её лицо побледнело.
— Я не знаю. Я никогда не была здесь раньше — этот уровень закрыт для всех, кроме короля и его личной стражи, потому что здесь обитает Мудрейший, которого не может видеть никто, кроме короля.
— Тогда нам придётся искать Кима Идима, пока мы его не найдём, — прохрипел Этан. — Давай, Педро.
Они с Педро выхватили клинки и вслепую двинулись по коридорам.
Этан открывал дверь за дверью, но за ними были только тёмные безлюдные покои.
Затем по коридорам разнёсся далёкий крик агонии, изданный высоким, пронзительным голосом, перешедший в долгий, низкий вой, который тут же угас.
— Мой отец! — дико вскричала Чири.
— Должно быть, над ним работают палачи Торольда!
— Мне показалось, что крик донёсся с этой стороны, — процедил Этан, поворачиваясь и торопливо убегая в поперечный коридор. Педро и девушка последовали за ним.
Крик не повторился.
Этан дошёл до конца коридора и оказался перед глухой серебристой дверью в высокой массивной раме.
Сверкнув в полумраке саблей, он тихонько толкнул дверь. Внутри оказалась небольшая прихожая. Он, конкистадор и Чири бесшумно пересекли её и вошли в полутёмную круглую комнату с высоким потолком.
Из широких окон открывался вид на улицы Тзара, кипящие сатурналиями далеко внизу, и на залитый лунным светом океан за ними. И в лучах лунного света, падавшего из окон, в этой безмолвной комнате одиноко сидело существо невероятной, неземной внешности, существо, приковавшее к себе их полные ужаса взоры.
— Мудрейший! — в ужасе выдохнула Чири. — Мы случайно забрели в покои бессмертного!
Этан почувствовал, как у него закружилась голова при виде жуткого существа сидящего перед ними. Он услышал, как вздохнул и перекрестился Лопес.
Мудрейший, пристально глядя на них, заговорил тихим, невыразительным, странным голосом.
— Вы не люди Тзара! — прошептало существо. — Вы, должно быть, одни из тех незнакомцев, которых учёный Ким Идим вытащил из прошлого.
— Тогда взгляните на меня, незнакомцы! — приказало существо, его голос повысился. — Я Мудрейший, тот, кто не умирает, кто хранит мудрость веков. Смотрите на меня и завидуйте мне!
И, что самое ужасное, существо разразилось пронзительным, безумным смехом, горьким, маниакальным весельем, от которого волосы на шее Этана встали дыбом.
Мудрейший был человеческой головой! Живой головой, огромной и безволосой, чей лысый череп выпирал громадным куполом, чьё лицо было белым и пухлым, а огромные тёмные глаза гипнотически смотрели из-под век без ресниц.
Эта голова была лишена человеческого тела. Она покоилась на квадратном механизме, внутри которого скрывалась его шея. Изнутри этого механизма доносилось слабое, непрерывное гудение и пульсация.
— Человеческая голова! — пробормотал Этан, содрогаясь от ужаса. — Сохранялась живой в течение веков с помощью механического сердца и тела!
— Ты угадал, незнакомец, — сказал Мудрейший, его безумный смех оборвался, а гипнотические глаза впились в лицо молодого американца.
Его призрачный голос околдовал всех троих в залитой лунным светом комнате.