Через год, когда Гертруда Видленовна покинула клинику, а секта уже перестала существовать, она обнаружила, что стала местной знаменитостей – видеоролик в социальных сетях с ее участием в очищающем соитии со всеми мужчинами секты, побил все рекорды по просмотрам среди любителей «клубнички».
С тех пор она, как смогла, изменила внешность и обратилась к Богу. Причем так истово, что зять иногда жалел, что в свое время вытащил ее из секты – денег исчезать меньше не стало, а вот причуд у нее появилось больше.
В этом году она на время «Великого поста» решила, что одного воздержания от пищи ей будет недостаточно, чтобы получить благодать, поэтому она выгнала из конуры их волкодава Тимошу и обустроила в ней себе келью. К слову, конура была с подогревом пола и по размерам не уступала комнатам в общежитии местного оборонного завода.
Наконец, наступило время освещения пасхальных куличей и яиц…
Прихватив с собой свою тросточку из слоновьей кости и корзинку с провизией, на которую сойдет благодать, радостная Гертруда Видленовна спешила с утра в церковь. Ее немного расстраивал тот факт, что она по причине болезни ног не могла отстоять всю утреннюю службу, а также то, что ее внучка, которая уже несколько дней жила с мужем в отдельном коттедже, записанном на ее имя, отказалась идти с ней в церковь, но все-таки ее распирала радость.
Радовалась и ее дочь, потому что на время мать перестанет у нее клянчить на нужды церкви деньги.
Радовался и ее зять, потому что она хоть и временно, но избавила его от попыток «повернуться лицом к Богу».
Радовалась и их гувернантка Лидия, потому что она уже устала придумывать для нее каждый день новые скоромные блюда.
Но особенно радовался волкодав Тимоша – теперь он мог вернуться в свою конуру.
Достигнув ограды церкви, Гертруда Видленовна застыла в нерешительности…
Еще летом прошлого года отец Никодим затеял поменять трубы канализации, ведущие к подсобным помещениям, расположенным на территории церкви. В результате, двор перекопали, но трубы почему-то до сих пор не поменяли. В итоге, свободного пространства для столов оказалось ничтожно мало, хотя желающих осветить пищу было больше чем достаточно. Большая часть людей стояла хаотичной, волнующейся толпой на газонах за оградой церкви.
Дети, от безделья, гроздьями висели на ограде, таращившись на счастливчиков, занявших свободные места за столами, женщины поминутно поправляли платки, мужчины курили и тихонько матерились. Кто-то из инициативных верующих предложил упорядочить процесс получения благодати путем создания очереди и вопрошал у женщин у кого есть помада или хотя бы тушь, чтобы рисовать номер очереди на руках у страждущих.
Гертруда Видленовна наметанным глазом определила брешь среди людей, расположившихся во втором ряду столов, как раз примыкавших к яме с оголенными трубами.
Бочком, потупив взор, она пропихнулась между спинами толкавшихся в воротах людей и, энергично осеняя себя крестным знамениям, второй рукой закинув подмышку тросточку, кинулась к свободному месту за столами.
Она впихнулась между строгого вида молодой женщиной с ярко накрашенными губами и угрюмым скалоподобным мужиком с опухшим лицом.
– Здесь занято, – строгим тоном заявила женщина.
– Так ведь нет никого, – удивилась Гертруда Видленовна.
– Сейчас будет, – зло ответила соседка.
– Надо вовремя приходить, – взвилась Гертруда Видленовна.
– Когда надо – тогда и придет.
– Придет – подождет.
– Я специально место держала.
– Лучше бы ты своего мужика за одно место держала, а то ходишь с рожей кислой, – съязвила Гертруда Видленовна.
– Ах… Да… Как… – побагровела от возмущения строгая молодая женщина. – Старая тварь.
– Проститутка, – отозвалась Гертруда Видленовна и неприступной монолитной глыбой стала у стола.
После того, как строгая женщина несколько минут безрезультатно пыталась сдвинуть с места «монолитную глыбу», угрюмому мужику пришлось пододвинуть к себе ближе корзинку и стать боком.
Егорка давно бы плюнул и ушел бы домой, где сказал бы жене, что все сделал по правилам, но два весомых аргумента не позволяли ему воплотить свои идеи в жизнь…
Первым аргументом было то, что вчера он пропил аванс, а вторым, не менее весомым, было то, что жили они недалеко от церкви и он хоть и не видел, но точно знал, что Ириша пристально наблюдает за ним с балкона.