До рассвета он проехал более двухсот километров, и по всем прикидкам, находился где то неподалеку от цели своего путешествия. Проехать её он не мог, так как дорога, которой он придерживался все время, должна была привести его к развалинам мегаполиса, в окресностях которого и находился космопорт. Даже ночью не увидеть перекореженные горы металлопласта на месте небоскребов было невозможно.
Сорин решил поискать какое нибудь убежище от ветра и передохнуть. И на будущее, двигаться только в светлое время суток. Ноктовизор, конечно, вещь хорошая, но он сильно ограничивал обзор. Да и голова гудела после многочасового использования этого прибора.
Он съехал с дороги и стал искать место для ночлега. Он нашел его в трехстах метрах впереди, в виде вздыбившихся пластов породы. Проехав вдоль гряды около полукилометра, он нашел защищенное от ветра и вездесущего песка углубление, куда, после непродолжительной разведки и загнал платформу.
Только остановившись во мраке пещеры, молодой человек осознал, насколько он устал. Сил не хватило даже на перекус перед сном. Единственное, что он смог сделать, так это ополоснуть лицо и сделать пару глотков воды.
Спал молодой человек недолго, всего часа три, и проснулся с жуткой головной болью. Набрав на дисплее аптечки скафа цифры 67, он почувствовал шелест инъектора и укол в районе шеи. Через десять секунд он почувствовал как боль, словно тисками сжимавшая голову, отступила. Военная медицина была как всегда на высоте.
Придя в себя, Сорин с трудом начал комплекс упражнений. Тело болело, словно его скатили с высокой горы. Но понемногу ритм движений и дыхательной техники ввел его в транс, и часовую тренировку он провел словно на автопилоте. Это был прорыв в его тренировках. Отец ему рассказывал, что на планете, откуда он был родом, подобное случалось с адептами воинских искусств глубокой древности, достигшими определенных высот на пути совершенствования своего духа и тела. Но с ним это произошло впервые. Словно смертельная усталость вчерашнего дня послужила катализатором, позволившим погрузиться чуть глубже за грань, чем это было доступно ему раньше.
Хотелось прыгать и орать от радости, но Сорин, усилием воли удержал себя. Вместо этого он просидел в медитации еще некоторое время, заново проходя путь погружения в транс. Он проделывал это раз за разом, все быстрее и глубже погружая свое сознание за грань, отрешаясь от окружавшей его действительности, от самого себя. Проделав такое погружение десяток раз и зафиксировав в сознании все нюансы пути перехода в транс, Сорин встал с плоского камня на котором сидел и умылся. Перекусив, решил выйти и осмотреться.
Ветер с утра был не такой сильный, но некоторые порывы чуть не сбили его с ног, пока он поднимался на холм, желая оглядеть окресности. Приходилось цепляться всеми конечностями и плотно прижиматься к поверхности чтобы не сорваться с высоты.
Когда он все таки взобрался на гребень, Сорин понял, что он достиг конечной точки своего путешествия. Правда, точка эта была жирной и совершенно бесперспективной. Он увидел город. Вернее, тот участок поверхности планеты, на котором когда-то стоял город. Сейчас же на его месте была гигантская воронка метров в сто глубиной, километров пятидесяти в диаметре, с оплавленной до состояния стекла поверхностью. Словно чья то огромная невидимая рука размахнувшись, вбила город в поверхность планеты. Наверное над ним аварцы взорвали что то мощное,чтоб наверняка.
Сорин, сидя на краю воронки, по древней поминальной традиции отпил из фляги три маленьких глотка воды в честь погибших на этом месте, и вылил оставшуюся во фляге воду в память их. Потом поклонился этому месту, ставшему братской могилой для нескольких миллионов человек.
Совершив этот незамысловатый ритуал, он сполз с края воронки и вошел в расщелину, ставшую для него временным убежищем. Надо было обдумать сложившуюся ситуацию. Сложная задача со всеми неизвестными.Тут нет ничего. Но ТАМ, дома, об этом не знают, и ждут его возвращения с хорошими новостями. Тут все потеряно безвозвратно, но там еще жива надежда. Еще живы те немногие, кто готов рискнуть всем, что имеет ради того, чтобы воплотить свои мечты в реальность. Имеет ли он право подвести этих людей? Стать причиной их гибели? Конечно же нет. Да, он не был командным игроком, когда дело касалось его жизни. Но сейчас вопрос стоит иначе. Он должен сыграть в команде, хотя бы раз в жизни, в последний раз. Не ради себя а ради всех, кто стал его семьей.