Вышли они, когда на плато опустилась ночь. Благополучно спустились в технический тоннель, по которому Сорин пришел, и отправились в сторону второго корабля. Надо было проверить и его, пока он тут.
Пройдя по тоннелю метров триста, он с дроидами свернул на пересечении на право и, ещё через полкилометра вернулся на нужное ему направление. Судя по карте этот тоннель должен был вывести его за пределы плато. Вход в него располагался на склоне горы, недоступном для обстрела орудиями базы. Там он решил оставить дроидов, а самому сходить проверить второй корабль.
Более трёх часов продолжался их путь по техническим тоннелям. Хорошо что у дроидов были встроенные прожекторы, а то после часа ходьбы, сел аккумулятор его фонаря. Было бы печально идти в кромешной темноте рискуя провалиться в вертикальные колодцы, три раза попавшие им по пути.
В общем и целом, дошли они без приключений. В самом конце тоннеля, пересекавшего все плато, оказалась винтовая лестница, поднявшись по которой они оказались у массивной шлюзовой двери, лежавшей на грунте снаружи. Кто то очень сильный выдрал ее вместе с кусками скалы, в которую она была вмурована.
Сорин обошёл дверь и осмотрел скалу, из которой её вырвали. Складывалось ощущение что её выбили изнутри. Это какой силой надо было обладать, чтобы многотонную дверь вышибить как пушинку. Не хотелось бы встретиться с этим монстром в узком ущелье.
Он передумал оставлять дроидов на входе в технические тоннели. Опасность прямо витала в воздухе и рисковать не было никакого смысла.
Они прошли около пяти километров по ущелью и вышли к пещере, спрятанной за упавшими с горы камнями.
Разместив дроидов в пещере, Сорин отдохнул полчаса и пошел обратно.
Корабль был аварским крейсером. Такой же разбитый, как и аграфский фрегат. Было видно, что искин базы стрелял по нему долго и с упоением, снося все надстройки, насквозь дырявя корпус. Даже грунт на несколько сотен метров вокруг корабля пестрел воронками и был перепахан.
Сорин, не делая лишних движений, аккуратно подошёл к одной из пробоин, через которую можно было проникнуть внутрь. Не торопясь заглянул внутрь. Он очень пожалел о том, что нет фонаря. В потёмках много не увидишь. Но идти надо. Быть рядом и не войти - глупо.
Он, подтянулся на руках и перекинул тело внутрь корабля. Ветер завывал в множественных пробоинах, резвился в коридорах, поднимая тучи пыли. Видимость, и так невысокая из-за темноты на борту, упала практически до нуля. Ощупью Сорин добрался до коридора первой палубы. Насколько он знал, это был тех сектор на кораблях и ничего интересного на нем, кроме ремонтных мастерских и складов с ЗИП и вооружения не найти. Нащупав лестницу, он поднялся по ней четыре пролёта и попал на вторую палубу.
На ней сквозных пробоин было больше и от того было светлее. На этом ярусе корабля располагались лётные палубы, и каюты техперсонала и десанта, значит ему ещё выше - на третью, основную палубу. Ещё двадцать пролётов и молодой человек, запыхавшийся, но довольный вышел на третьей палубе. Орудия базы превратили эту палубу в решето. И понятно стало, что искать на этом корабле уже нечего. Если только какую нибудь мелочевку на сувениры. Да и то, на нижних палубах.
Но, если уж дошел до сюда, имело смысл проверить рубку. Он отправился дальше по коридору, проверяя по пути каюты офицерского состава экипажа. Рядовой и младший офицерский состав располагались палубой выше.
Что удивительно, каюты были открыты, точнее двери в них были выломаны. И уже не скажешь, произошло это вследствие попаданий орудий базы, или стало следствием иной непреодолимой силы.
Он шёл по палубе, обходя дыры, зиявшие в полу коридора. Очень не хотелось бы свалиться на лётную палубу. Пятьдесят метров лететь. Больно будет упасть. Смертельно больно.
Так, аккуратно и не торопясь он добрался до бронекапсулы рубки. Автоматические турели защиты рубки свисали с потолка изломанными, оплавленными кусками металла. Тяжелая бронедверь, сорванная с полозьев и измятая словно кусок обёрточной пленки лежала тут же у входа в рубку. Это уж точно не могли сотворить орудия базы.
Что же тут произошло? Кто сорвал и смял полуметровой толщины бронированную дверь, которую не смог бы повредить и близкий взрыв ядерной бомбы?
Чувство опасности зазвенело натянутой струной. Не нравился ему этот корабль, не нравилось то, что тут произошло и что он не мог понять. Не нравились аварцы. Боги пустоты, предчувствие чего то очень нехорошего набатом забило в его сознании. Надо убираться отсюда как можно скорее и как можно дальше.