После того случая, пришлые приходят все реже. Несколько дней мы проводим в одиночестве, замечая грустные взгляды со стороны кокона. Затишье нарушает капитан одиноко бредущий по Поляне. Испуг, что сорняк заберет свои лепестки, захлестывает с такой силой, что его ощущают остальные побеги. Но капитан останавливается напротив. Глаза выдают печальный блеск и сорняк отворачивается. - Черт... и в тот раз я тоже не осмелился что-то сказать, - произносит он, и быстрыми шагами удаляется к кокону. “Постой” - пытаюсь крикнуть я, - “скажи мне, прошу, скажи, что хотел. Скажи... хотя бы напоследок”. Но мои слова слышны только другим побегам и прародителю. - Не нужно грустить, - ободряет Корень. - Это всего лишь сорняк. - А мы всего лишь твои побеги, ботва, чтобы отвлечь пришлых, пока ты спасаешь себя, - огрызаюсь я. Тяжелый кокон нехотя отрывается от Поляны, набирает высоту. Мерно покачиваясь на ветру, мы провожаем своих мужчин. Как настоящие сорняки они успели прижиться на нашей планете и пустить корни в нашу жизнь. Все, что нам остается, - это ждать, что в один прекрасный день они вернутся. Вернутся, ведь здесь, дома, их ждут матери и дочери, жены и возлюбленные и те, о ком они могли мечтать всю жизнь, но так и не решиться сделать шаг.